доказывая свою точку зрения, приводя бесчисленные аргументы в пользу вещей, о которых в полной мере не знал. Спустя годы я стал сторонником учений Роддса, он вырастил меня по своему подобию и заложил в мою голову множество знаний о жизни. Может быть, он рассчитывал, что я передам их новобранцам, а те уже – новым поколениям и так дальше, но я держался в стороне от всего, что могло вызвать хоть какую-то привязанность. Запирал чувства и эмоции усилием воли, потому что уяснил, что они делают людей слабыми. Единственные близкие мне люди – это Линк и Уэйд, и каждый из нас троих прекрасно понимал, что следующего дня может и не быть, поэтому я смотрел на все с холодной головой, убивая в себе все человеческое, чтобы стать эффективным там, где действительно мог быть полезен.

Все изменилось.

Я понял это в день, когда открыл чертову папку и взглянул на прекрасное лицо невинной девушки, которую должен был защищать. Это должно было стать обычной работой, но я облажался перед собой и собственным сердцем.

Теперь, когда напряженный голос Уэйда пронзил воздух салона, все мои инстинкты пришли в движение, чувства обострились, как только в словах промелькнуло имя Элси. Я наконец понял то, о чем пытался сказать мне полковник, и мое гребаное сердце практически взорвалось от ужаса, когда я увидел, как двое людей бегут по тротуару слишком близко к девушке, которую я люблю. Гораздо ближе, чем я.

Я не думал, когда выскакивал из машины, преодолевая собственный предел скорости и боль в раненом боку. Когда ее полные страха глаза расширились при виде меня, она застыла на месте. Тогда я облажался во второй раз, прокричав ее имя. Но у меня не было времени осмысливать все это, потому что мое тело уже взмыло вверх, когда ноги оттолкнули его от земли; двумя быстрыми шагами я подлетел к ублюдку, что протянул нож, зависший в считаных сантиметрах над головой Элси, и, развернувшись, ударил парня в висок каблуком ботинка. Резкая боль вспыхнула в области раны, но все, что я мог ощущать, – необходимость бороться. Почувствовав, как второй громила переключился на меня, пока Уэйд присматривал за первым, я выбросил локоть назад, ударяя сукиного сына в кадык, и повернулся к нему лицом, хватая и заламывая его руку. Голова парня ударилась об асфальт, издавая тошнотворный треск, от которого внутри меня разрослось чувство полного удовлетворения эпических масштабов.

Я посмотрел туда, где Элси все еще сидела на тротуаре, и в теплых карих радужках, направленных на меня, увидел долбаное послание. Она выпрямилась и на дрожащих ногах поднялась во весь рост, поднимая рюкзак с асфальта и не переставая смотреть на меня с примесью шока и боли.

– Ты в порядке? – спросил я, стараясь смягчить свой тон и придать лицу менее угрожающее выражение.

Элси приоткрыла рот, хватая пыльный разгоряченный воздух мегаполиса, но оттуда не вырвалось ни звука. Плохой знак. Потом она оглядела картину перед собой, и я уже знал, что за этим последует, поэтому лишь слегка покачал головой, призывая не делать того, что она задумала. Мои руки все еще удерживали нападавшего, который пытался вырваться из захвата, дергаясь и скуля, но несмотря на то, что он был крупнее, я прекрасно знал, как обездвижить человека почти без усилий.

– Не надо, – одними губами прошептал я, глядя, как Элси попятилась назад, прижимая рюкзак к груди, словно это непробиваемый щит, а я – долбаная опасность.

Она не ответила, быстро развернувшись и рванув в толпу так быстро, что я на мгновение стал горд ее инстинктом выживания.

– Блядь! Держи его! – приказал я Уэйду, отпуская кусок дерьма, барахтающийся на асфальте, и пускаясь в погоню.

– Да, сэр, – прохохотал придурок мне в спину.

Элси

Два преследования за один день – это как-то чересчур, но это то, во что превратилась моя жизнь. Только, в отличие от первого раза, теперь я даже не знала, хочу ли не быть пойманной, поэтому продолжала нестись по улице, не разбирая дороги. Мысли перепутались и превратились в кашу, я чувствовала тяжелый взгляд, направленный мне в спину, его импульс воспламенял кожу, заставляя ее гореть, ноги не слушались, сердце грозило выскочить из груди от не поддающегося биологии количества ударов.

– Остановись! – прокричал Уилл, и по его голосу я поняла, что он гораздо ближе, чем думала.

Глаза шарили по тротуару в поисках пути к отступлению, я совершенно инстинктивно нырнула в ближайшее кафе и без разрешения метнулась в сторону запасного выхода. Несколько людей, одетых в поварскую форму, обернулись в сторону распахнутой мною двери, один из них принялся размахивать скалкой и кричать, чтобы я убиралась.

– Простите, пожалуйста, простите. Мне очень жаль, – запыхавшись, выдала я, перебегая от стола к столу, прикрывая голову рюкзаком, задевая висящие сковородки. Железная дверь, ведущая на выход для персонала, открылась, и на пороге возник мужчина с ящиком картофеля, мы столкнулись, отчего овощи посыпались прямо на пол, но я не растерялась и выбежала на улицу, умоляя тело не сдаваться.

В промежутке между двумя зданиями воняло плесенью и отходами, от асфальта исходил жар, поднимая клубы смрадного пара, я старалась не поскользнуться, пробираясь в сторону ближайшей улицы, на ходу оглядываясь. И тут чья-то рука вынырнула из-за мусорного контейнера, утягивая меня глубже в сторону здания. Другая дверь открылась, и меня запихнули в темное тесное пространство, похожее на кладовку.

Жалкая попытка борьбы за свободу обернулась неудачей, мужчина был сильнее и выше меня почти на две головы, его хватка на моей руке была крепкой, но на удивление нежной. Я не видела его лица, но чувствовала аромат знакомого одеколона, и мои дрожащие ноги подгибались вовсе не от усталости после неожиданной спринтерской гонки. Наше дыхание смешалось, и Уилл издал мучительный вздох.

– Я могу объяснить, – сказал он, освобождая мою руку из захвата, вслед за этим костяшки его пальцев мягко пробежались по моей скуле. – Пожалуйста, не беги.

Я все еще пыталась отдышаться, судорожно хватая воздух открытым ртом, глядя в темноту перед собой.

– Ты… ты… Кто ты такой? – только и могла спросить.

– Это не лучшее место для разговора. Позволь отвезти тебя туда, где безопасно. – Теплые пальцы пробежали по углу моей челюсти в сторону уха, а потом спустились по волосам, пропуская пряди между собой. – Ты можешь мне доверять, Фиалка. Я не враг.

– Доверять? – В приливе возмущения я толкнула Уилла в грудь, но он был тверд как камень, даже не пошатнулся. – О каком доверии мы говорим? Ты солгал, что не