Шрифт:
Закладка:
Сармат молча кивнул. На краю сознания мелькнула мысль, что сейчас, после клинической смерти и месяцев бездействия, он не вспомнит даже схему реактора — это был не «Звёздный Кондор», привычный ему, а одна из северянских моделей, крайне редко попадающих в Кларк. «Тебя и не чертить зовут,» — мысленно фыркнул он. «Работай! До Земли они в таком состоянии не долетят…»
— Обеспечьте конвой, — сказал федерал, повернувшись к «копу». — Через полчаса этот сармат должен быть на борту «Юрия».
Гедимин снова попытался включить отсутствующую ремонтную перчатку — и только на этой попытке сообразил, чего не хватает.
— У меня нет инструментов, — он поднял взгляд на «синих». — Нужен «арктус» и ремонтная перчатка.
Он покосился на техзадание — показатели радиационного фона там, где сармату предстояло работать, были измерены и, разумеется, в сотни раз превышали предельно допустимые. «Где-то смычка,» — подумал он, уже забыв и о возможном облучении, и об отсутствии ремонтной перчатки. «Первый контур стыкуется со вторым и его „засвечивает“. Нейтронный пробой… надо найти, пока им все трубы не покрошило…»
— Инструменты? — федерал посмотрел на «копа».
— Никаких проблем, — отозвался тот, быстро нажимая клавиши наручного передатчика. — Сержант Стенсен! Выдать Гедимину Кету его рабочий скафандр и сопроводить на борт «Юрия». У вас двадцать минут. Выполняйте!
«Мой скафандр⁈» — сармат изумлённо мигнул, хотел что-то спросить, но его уже тащили к выходу. «Так он не расплавился⁈»
…Скафандр был в порядке — Гедимин, увидев его, даже не сразу понял, что это его броня. Ни на шлеме, ни на перчатках не было и следа оплавления, сквозные отверстия в груди и правой руке заделали и покрыли сверху чёрным фрилом. Скафандр, открытый сверху донизу, стоял на передвижном стапеле в пустом помещении, и видно было, что притащили его сюда несколько минут назад. Гедимин хотел осмотреть броню, но его подняли и затолкали внутрь — сначала ноги, потом руки. Узкая полоса металла сомкнулась на его шее, и голову сармата прикрыли шлемом. Сержант Стенсен шагнул назад, сжимая что-то в кулаке, и Гедимин почувствовал слабый электрический разряд, прошедший по кольцевому шраму давнего ожога.
— Взрывчатка, теск, — буркнул человек, недобро глядя на сармата. — И достаточная сила тока, чтобы вырубить слона. Будем с тобой на связи, пока ты возишься в реакторе. И если что…
Гедимин почувствовал ещё один разряд и сердито сощурился.
— Ты сделаешь то, что прикажут северяне, — продолжал Стенсен. — Потом выйдешь и вернёшься к нам. За тобой следят из двух точек, и если кто-то что-то заподозрит…
— Hasu! — выдохнул сармат. Третий разряд был сдвоенным — сработали разом и ошейник, и браслет.
— Пошёл, пошёл! — двое экзоскелетчиков схватили его за плечи и развернули к выходу. Гедимин думал проверить, поднимут ли они его, но они даже не попытались — просто шли за ним по лабиринту ангаров до здания аукционистов.
— Респиратор! — экзоскелетчик хлопнул по маске Гедимина, перекрывая поступление воздуха. Сармат и его конвоиры прошли сквозь пустой ангар, миновали ограждение космодрома, и сармат увидел вдалеке серебристый корпус огромного корабля. Крейсер «Юрий» стоял на восточной окраине; рядом с ним виднелись две насосные станции и десяток прицепов с цистернами, обвешанными знаками радиационной опасности. Гедимин, проходя мимо, проверил дозиметр, — вода на выходе в самом деле немного «фонила» — видимо, охладительные контуры внепланово стыковались с активной зоной не только в одном месте.
— Сармат-ремонтник? — спросил, выйдя им навстречу, федерал в трофейном «Гарме». Рядом с ним шёл корабельный техник в серебристом скафандре.
— Последний оставшийся, — отозвался Стенсен. — Всё, чем можем помочь.
— Вы… кто? — спросил техник, глядя на конвоиров.
— Всё в порядке, сэр, — сказал федерал. — Это сопровождение. Сармат — заключённый, работает под конвоем.
Техник странно булькнул и указал на ближайший шлюз.
— В реактор все не влезут. Выберите, кто там нужен, — буркнул он.
Двое конвоиров отстали по дороге; с Гедимином к реакторному отсеку пошёл только сержант Стенсен, и тот делал вид, что его тут нет. Сармат поравнялся с техником и спросил, вспоминая техзадание:
— Что с запчастями? Там узел под замену. Что можно взять для работы?
Техник на пару секунд задумался.
— Списанный истребитель, — ответил он без особой уверенности. — Он наполовину разобран, но что-то можно отрезать.
Гедимин мигнул.
— Истребитель? Авария в реакторе. У вас что, нет запасов?
— На базе, — отозвался техник. — Мы до неё не дойдём. Мы сейчас должны патрулировать астероиды. Официально здесь нас вообще нет. Сделай, что можешь, — нам надо дойти до Весты.
— Мать моя пробирка, — пробормотал сармат. — А с Весты вы как пойдёте?
Северянин пожал плечами.
…«У северянских кораблей повышенная живучесть,» — мрачно думал Гедимин, протискиваясь между плотно уложенными пучками труб к месту прорыва. «Они летают, пока всё не отвалится. Тут всё еле-еле держится, каждый первый узел можно менять. Но до Весты они дойдут. Если я заделаю во-он те трубы…»
Повреждённый узел был заметен издалека — его обильно полили люминесцентным составом, и вещество, смешавшись с радиоактивным паром, покрыло все окружающие поверхности. Пар уже остыл, и теперь светящаяся жидкость капала с потолка и плескалась под ногами. Из разрыва в корпус вытек не один кубометр, прежде чем протечку изолировали, и Гедимин, глядя вниз, видел мерцающие лужи.
«Под замену,» — удостоверился он, осмотрев разорванные трубы. «А вот и пробой…»
Он, подставив дозиметр под невидимый луч, проследил, откуда просачиваются нейтроны. Пучок был узкий — пара миллиметров в поперечнике, но на его пути были металлические трубы, и сармат старался к ним не прикасаться, чтобы не разрушить облучённый металл раньше времени. «Нужен нейтронностойкий фрил,» — Гедимин досадливо сощурился, посмотрев на едва заметную брешь.
