Он залепил брешь ошмётком защитного поля и разметил повреждённый участок. Куски металла и фрила, срезанные с корпуса списанного истребителя, свисали со скафандра — положить их было некуда. «Новую трубу я им не соберу. Будет заплатка на заплатке,» — думал он, недовольно щурясь. «До Весты дойдут. А вообще — тут полкорабля под замену…»

…Через пару часов Гедимин выпрямился, едва не задев плечом соседний пучок трубопровода, и довольно хмыкнул. «Выдержит,» — он щёлкнул пальцем по «новому» стыку и покосился на дозиметр. Шесть облучённых, но ещё не лопнувших труб он укрепил, как сумел, ещё три назревающие протечки выявил и заделал остатками истребителя; на этом материал кончился. Теперь сармат стоял среди витков второго контура, стараясь ни к чему не прикасаться руками, и сердито щурился. «Отправить их так? Тут же всё разваливается…»

Стоило задеть пальцем хоть одну часть корабля, и мозг выдавал красочную картину будущей аварии, — Гедимин и не думал, что у него такое богатое воображение. «А ведь чиниться они не пойдут,» — в этом он был уверен процентов на девяносто пять, если не больше. « Sa hasu! Хоть сам с ними лети…»

Последняя мысль отозвалась в черепе звонким щелчком. Гедимин, недобро щурясь, посмотрел на запястье. Отслеживающий браслет был прикрыт пластинами скафандра, но сам по себе не выдержал бы и нескольких пролетевших нейтронов. «Следят из двух точек, значит…» — сармат еле слышно хмыкнул. Чтобы разобраться в устройстве ошейника, его даже трогать было не надо — он и так лежал на коже, и Гедимин чувствовал каждую его деталь. «Если одновременно…»

Он повернулся боком к невидимой бреши в корпусе, немного нагнулся, выставляя руку напротив шеи, и резким движением стряхнул три пластины брони. Щитки съехали в сторону на считанные миллиметры и в ту же секунду вернулись обратно, защищая Гедимина от потока нейтронов, но этого хватило — в скафандре запахло горелой электроникой, и обруч на шее сармата разомкнулся. Тот, что на запястье, был прижат бронёй к коже и упасть не мог, но и там замки вышли из строя. Гедимин хмыкнул. «Не омикрон-лучи, но тоже неплохо,» — заключил он, оглядываясь по сторонам. «Куда теперь?»

Позади было машинное отделение, впереди — плотная обмотка первого контура, сверху и снизу — узкие, ненадёжные выходы в трюмы. Сармат опустился на палубу, быстро прощупывая поверхность, отполз немного в сторону, мысленно достроил путь луча, — и металл под его пальцами треснул, легко проминаясь. Гедимин вцепился пальцами в рыхлый пласт, отогнул его, отодвинул подвернувшийся кабель и включил лучевой резак. Палуба поддавалась легко, сармат даже не тратил время на резку — делал несколько надрезов и бил кулаком, сминая и разрывая металл. Через несколько секунд в отверстие прошли обе руки, и Гедимин упёрся в края и рывком втиснулся в брешь.

Эти трюмы не были рассчитаны на экзоскелет — сюда заглядывали только техники в лёгких скафандрах. Сармат, сидя на нижней палубе, почти дотягивался до дырки в потолке. Из неё в тёмный трюм просачивался свет люминесцентной жидкости — она уже почти погасла, но при выключенном фонаре свечение казалось Гедимину неприятно ярким. «Надо заделать,» — он прижал ладонью отогнувшийся лист металла. «Изолировать реакторный отсек. Пока и тут всё не засветилось…»

Не прошло и минуты, как зелёное свечение в трюме погасло, сменившись багровым светом остывающего шва. Гедимин придирчиво осмотрел заделанный проём и покосился на дозиметр, проверяя герметичность, — и тут по трюму прокатился оглушительный вой.

— Тревога! — отслеживатели вырубились, но передатчик в скафандре по-прежнему работал и даже подключился к внутрикорабельной связи. — Беглый преступник на корабле! Задраить приреакторные шлюзы! Повторяю — на корабле беглый преступник…

«Hasu!» — Гедимин досадливо сощурился. «Надо было тратить время на сварку!» Он быстро огляделся — где-то невдалеке должен был быть люк, ведущий вниз.

— Проверить трюмы! — услышал он. — Далеко не ушёл! Ракеты к бою, стрелять на поражение!

Сармат изумлённо мигнул. «Что⁈»

— Что⁈ — крикнул он, не успев прикусить язык. — Тут реактор, идиоты!

В наушниках что-то хрюкнуло, и сармат, выдохнув сквозь стиснутые зубы, метнулся к ближайшему люку. «Они не идиоты. А вот я…»

В считанных метрах от спуска, так и не добравшись до следующего люка, он налетел на двоих ракетомётчиков. Едва увидев движущуюся тень, оба вскинули оружие, и сармат замер на месте, изумлённо мигая.

— Давай, — ухмыльнулся один из них, зажимая пальцами переключатель. — Поймаешь две ракеты?

— Вы в себе? — тихо спросил сармат, стараясь не смотреть вверх и не рассчитывать траектории. — Это же ваш корабль!

— А то, — отозвался ракетомётчик, и его глаза странно блеснули. — Хотим — чиним, хотим — взрываем.

— Стоять! — заорали сзади, и сармат обречённо вздохнул и поднял руки.

Из трюма его вынесли, обмотав в пять слоёв защитным полем и подвернувшимися стальными тросами. Несли вчетвером — двое конвоиров, двое северян в боевых экзоскелетах. Сармат досадливо щурился в потолок. «И побег был дурацкий, и попался, как идиот!»

— Ага, — сказал, глядя на положенный на палубу «груз», северянин-техник. — Это вот так работают ваши ремонтники?

— Я всё сделал, — угрюмо отозвался Гедимин.

— Прошу прощения, сэр, — сказал Стенсен, покосившись на неподвижного сармата. — Мы очень сожалеем. Отнести его в карцер!

— Погоди, — техник щёлкнул пальцами, и Стенсен слегка изменился в лице — похоже, это было сигналом к запечатыванию шлюзов. — Что, ты говоришь, ты сделал?

Он склонился над Гедимином, заглядывая ему в глаза. Сармат мигнул.

— Повреждённые узлы заменены, трубопровод герметичен, — сказал он. — Проверь с тройной нагрузкой, должно выдержать.

— Слышал? — техник на кого-то оглянулся. — Действуй. Тройная нагрузка!

Он снова взглянул на Гедимина.

— Значит, сделал… А куда собрался?

— С вами, — буркнул сармат. — Корабль разваливается. А у вас ни одного ремонтника.

…В карцере было прохладно и тихо, единственный светодиод давал мало света, но Гедимину сейчас и не нужен был свет. Он лёг на пол,