страхом и моральными страданиями своих жертв, а потому желают превратить в филиал ада весь мир или хотя бы отдельно взятую семью. Мучения беззащитных и безответных детей для них даже предпочтительней. Я, напротив, защищаю всех слабых и сирых, а злых караю безо всякой пощады. Но, тихо, Ваше Величество, экзорцизм завершен, и сейчас начнется сам допрос.

Впрочем, Бригитта Бергман решила иначе. Закончив с Генри Асквитом, отец Александр перешел к Эдуарду Грэю, и когда тот тоже оказался освобожден от привязки к Отцу Лжи, начальник нашей службы безопасности наложила на этих двоих заклинание очной ставки «Эль-Скандаль». Совести у них совсем чуть, зато инстинкта самосохранения и желания выйти сухими из воды хоть отбавляй, а потому топили они друг друга самозабвенно - и по делу о развязывании войны, и по делу о попытке государственного переворота в Российской империи. Как я и предполагал, курс на мировую войну был взят еще в восьмом году, сразу после смерти предыдущего премьера Кемпбелла-Баннермана, последнего либерала старой школы Гладстона, а спусковым триггером, побудившим резко ускорить подготовку к свержению в Российской империи законной власти, стал переворот в Болгарии, создавший предпосылки к проведению наступательной Константинопольской операции. Впрочем, подтвердилась и догадка о том, что «февральская революция» - это никакой не экспромт и не эксцесс исполнителя, а заранее запланированное событие, которое должно было случиться на завершающем этапе общеевропейского конфликта. Два архитектора этой политики с британской стороны сидели перед нами и в приступе взаимной ненависти и отчаяния выблевывали свои зловонные тайны. Для полноты картины осталось таким же образом допросить участников парижской камарильи, Клемансо и прочих, после чего дело о подготовке к массовому смертоубийству можно будет сдавать в архив.

Король был удивлен, король был поражен, король был разозлен, и в то же время морально уничтожен. Вся эта игра со спичками происходила прямо у него под носом, а он ее не замечал, пока над головой не заполыхала крыша. Намного спокойнее воспринял происходящее император Николай, ведь слова подследственных прямо подтверждали то, что я объяснял ему с самого начала своего знакомства. Впрочем, и он сам тоже пригрел у себя на груди клубок похожих змей, и чуть было не поплатился за это собственной жизнью. При этом его брат убедился, какое это опасное явление -личный секретарь британского подданства, а Ильич получил еще один урок политической беспринципности. Кстати, он тоже в свое время втащил в руководство своей партии целое кубло агентов британского влияния, через что созданное им советское государство претерпело немалое количество бед.

- И как это называется, товарищ Серегин? - спросил он у меня, заложив большие пальцы рук за проймы жилета.

- Это называется мировой империализм как он есть, - ответил я. - Сейчас эпицентр этого явления расположен в лондонском Сити, но в самом ближайшем будущем он переберется за океан, в славный город Нью-Йорк, на улицу Уолл-стрит. Не все продают душу дьяволу ради мести или из-за несчастной любви, у некоторых побудительным моментом для такого решения становится алчность и жажда власти, являющиеся главным модусом европейской цивилизации.

- А что является главным модусом российской цивилизации? - прищурился на меня товарищ Ульянов-Ленин.

- Главным модусом российской цивилизации является поиск правды, - ответил я. - Именно поэтому основанное вами справедливое народное государство смогло продержаться на мировой арене не семьдесят дней, как Парижская Коммуна, а семьдесят лет, и загнулось исключительно из-за ваших ошибок при конструировании партии нового типа. Место пустоголовым болтунам вроде товарища Зиновьева и этническим националистам вроде Свердлова должно быть на помойке истории, а не в руководстве большевистской партии и молодого советского государства. Впрочем, мы с вами об этом говорили, и не один раз. А теперь вы подумайте: если эти британские деятели так враждебно относятся к полуфеодальной Российской империи, с которой у них нет и не может быть никаких классовых противоречий, то какова должны быть их ненависть к первому в мире государству рабочих и крестьян?

- А вот тут вы, товарищ Серегин, абсолютно правы - и по первому, и по второму и по третьему вопросу, - поежившись, сказал Ильич, - а я, соответственно, ошибался. И русский народ, оказавшийся уникальным явлением, недооценил, и партию собрал из того, что попало под руку, и за образец государственного устройства взял Европу, что потом дало свои негативные плоды. Ну что же, отрицательный результат - тоже результат, а потому теперь попробуем взяться за дело с другого конца. Придуманный вами тандем из товарищей Ольги и Кобы, способный объединить все здоровые силы нации, внушает нам определенный оптимизм. Но, скажите, что теперь будет со всеми этими архио-мерзительными британскими деятелями?

- Их мы погрузим в стасис, - хмыкнул я, - и поставим на склад до лучших времен, когда к ним можно будет присоединить их французских подельников. Итогом этой войны станет международный трибунал, который осудит и ее поджигателей, и тех, кто переполнил Европу горючим материалом. Правда, на скамье подсудимых будет не хватать старого придурка Франца-Иосифа и кое-кого еще, но, к сожалению, судить его и еще нескольких персонажей вроде Бисмарка можно будет только посмертно. Главное - припечатать их так, чтобы никто и никогда не смел повторить ничего подобного.

- Лично мне идея с международным судом не очень нравится, - вздохнул король Георг, - но, наверное, вы правы, и по-иному нельзя, если мы не хотим лет через двадцать танцевать те же танцы. Но, скажите, что вы посоветуете делать с теми господами депутатами, которые не строили коварных планов, собираясь разрушить мир, а всего лишь послушно голосовали за то, на что им указывали их «покровители» и вожди фракций?

- По подвигу должна быть и награда, - ответил я. - Если главарей должна ждать виселица по приговору суда, то этих я посоветовал бы отправить в ссылку голыми и босыми в один из миров Каменного века, вместе с их женщинами и детьми. И туда же я свалю рядовых участников заговора против вашего двоюродного брата Ники. Даже в те далекие времена острова Полинезии - весьма приятное место для жизни, так что это не будет отправка на смерть, но даже там хлеб насущный надо будет добывать в поте лица. Есть у меня на примете один такой мир, который я еще ни разу не использовал для складирования отработанного человеческого материала. Да будет так!

18 октября 1914 года. Полдень. Румыния, Бухарест, Королевский дворец.