Пусть один батальон каждого полка находится на позиции, а остальные пребывают в тылу и меняются, предположим, каждую неделю. А если боши пойдут на штурм, то противостоять им должна вся Национальная гвардия в полном составе. Кто же знал, что в итоге все обернется так плохо. Одновременно мы должны начать формирование и доставку на фронт колониальных дивизий - в первую очередь, из алжирцев, тунисцев и марокканцев, и чем их будет больше, тем лучше. С этого момента, месье, мы ведем войну не за Эльзас и Лотарингию, и не за разрешение Балканского вопроса в желательном нам направлении, а за физическое выживание нашей Милой Франции. Враг жесток и беспощаден, а потому -все для фронта, все для победы. Если потребуется, то вся наша нация встанет к станкам - я имею в виду французских женщин, которые совершенно недостаточно задействованы в промышленности и делопроизводстве. Быть может, для этого нам потребуется еще одна мобилизация, только не военная, а трудовая, касающаяся исключительно особ слабого пола...

- Ну почему только трудовая? - хмыкнул Александр Мильеран. - В качестве жеста отчаяния могу предложить формирование добровольческих батальонов дочерей Марианны, которые отчасти смогут взять на себя тыловые функции, высвобождая взрослых и здоровых мужчин для службы в боевых частях.

- А я думаю, - сказал Клемансо, - что наши дипломаты должны попытаться через Белград выйти на этого самого Артанского князя и выяснить, сколько он хочет за прекращение вражды с Третьей Республикой: миллиард золотых франков, два или три. Когда речь идет о существовании нашей Милой Франции, то никакая сумма не может считаться чрезмерной. В конце концов, если не хватит денег в государственной казне, мы можем объявить подписку среди состоятельных людей. Если этот человек и в самом деле дерзкий авантюрист и проходимец, то он непременно согласится - не может не согласиться - когда увидит, какую сумму мы способны ему предложить. Человеческая жадность в таких случаях всегда оказывается сильнее любых, даже самых стойких, моральных принципов.

- А вот это и в самом деле гениальная идея! - воскликнул Раймон Пуанкаре, к которому вернулся былой оптимизм. - Месье Делькассе, вы в кратчайшие сроки должны обеспечить проведение предварительных переговоров и сообщить нам их результат. Если мы не можем победить врага на поле боя, то пусть его звоном своего злата укрощают наши банкиры. Без помощи этого господина кайзер Вильгельм нам и вполовину так не страшен, как вместе с ним, а там, глядишь, нам и вовсе удастся переманить это чудовище на свою сторону.

- Я вас понял, месье президент, - сказал Теофиль Делькассе, - и постараюсь сделать все, что в моих силах, и так же проинструктирую наших дипломатов. Пусть обещают этому Артанскому князю золотые горы и Кохинхину в личное владение, а там будет видно, на какой сумме его сердце дрогнет.

- Вы все правильно поняли, месье Делькассе, - сказал Пуанкаре. - А для всех прочих скажу, что мы должны делать все, что в наших силах, а иначе для нас все может кончиться так плохо, что и представить невозможно. Имейте это в виду, месье.

Семьсот шестьдесят первый день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

Сутки назад, так и не дождавшись внятного ответа от окопавшейся в Бухаресте камарильи, Российская империя и Болгарское царство начали операцию по окончательной ликвидации румынской государственности. В мире моей супруги этот эксперимент считался неудавшимся, ибо в свои вожди этот народ раз за разом выдвигал разных моральных уродов, питавших к тому же нездоровую страсть к российским территориям. Поэтому, как и любой нормальный «старший брат», я был вынужден принять меры к тому, чтобы эта история не могла повториться в том мире - и теперь, сбитые с позиций на границе ударами русской и болгарской армий, румынские войска беспорядочно отступают к карпатским перевалам.

При этом в самый канун вторжения я с группой сопровождения совершил краткосрочный визит в королевский дворец и изъял в свои владения короля, королеву и их детей, чтобы этих людей не затоптали в сумятице. И вот что интересно: они совсем не удивились, и даже восприняли свою эвакуацию как должное. И если король Фердинанд, на мой взгляд, типичнейший ботаник, то его супруга Мария Эдинбургская являет собой умную и властную женщину и находится в неплохой физической форме. Не был бы я женат... Шутка! Впрочем, мисс Зул, бросив на королеву беглый взгляд, сказала, что эта женщина жестоко не удовлетворена своим супругом, а потому активно пробавляется любовниками. Но я ничего не могу с этим поделать: семейные отношения - не моя прерогатива, да и Лилия вряд ли чем-нибудь тут может помочь, ведь госпожа Мария уже давно вышла из подросткового возраста. Так что, оставив королевское семейство до лучших времен на попечение Птицы, Лилии, мисс Зул и Анастасии, я переключился на другие вопросы.

Ситуация в Венгрии до точки кипения еще не дошла, русские войска находились где в ста, а где и в пятидесяти километрах от Будапешта. Сегодня утром войска четвертой армии взяли Комарно, а десятая армия еще вчера вечером вошла в Дьер. Восточнее венгерской столицы бои шли под городом Хатван. При этом энергооболочка сообщила, что среди мадьяр быстро созревают революционные настроения. Большую часть населения совсем не устраивает сложившееся положение, и оно желает, чтобы правительство Иштвана Тисы перестало упираться и объявило о капитуляции, так как дальнейшее сопротивление безнадежно. Николай Александрович и Ольга Николаевна обещали в таком случае сильно не зверствовать даже над членами правительства, а простым венграм гарантировали полное прощение и национальное самоопределение (чего совсем не светит румынам). Еще два-три дня, и настроения в народных массах дойдут до точки кипения, и тогда мы провернем операцию «Октябрьская революция». Ильич, с моего благословения, уже стоит на низком старте.

На Западном фронте первая германская армия пошла вперед в раскрывшуюся перед ней дыру под Руаном, перешла Сену по мостам, сданным британцами в целости и сохранности, и уже вырвалась на оперативный простор. Разрозненные французские части, спешно перебрасываемые по железной дороге генералом Жоффром к месту неожиданного предательства британских союзников, наступающим германским колоннам всего на один зуб. Разрозненные заслоны и заслончики опрокидываются и вминаются в землю неумолимым натиском превосходящих сил противника, в Париже проклинают изменническое поведение островитян; я же точно знаю, что это только отвлекающий удар, потому что ударная группировка под Бельфором почти созрела. Там все начнется ровно в тот момент, когда все внимание командования в