class="p1">Ги подошел ближе. Предположить, как убийца выглядел до купания в кислоте, было почти невозможно. Галлар постарался на славу, истерзав, уничтожив, сокрушив плоть противника. Нечто человеческое в облике монстра явно было: об этом говорили и провалы вытекших от алхимических смесей глаз, и остатки носа, но подобным людям он не являлся. В пасти, из которой вырывались неровные хрипы, торчали длинные заостренные клыки. От переносицы к затылку по всему черепу тянулся костяной гребень.

– Что же это такое?

– Этериал, – предположил Галлар. – Пришелец из Пустоты.

– Демон, – прошептал последний оперативник. – Да хранит нас Всевечный Отец!

– Я вас сохранил днесь, – ответил криомант. – И я довершу начатое.

– Убьете его? Но его ведь можно передать...

– Передать куда? Теоретикам из Университета? Нет уж, это моя добыча, и я поступлю с ней по своему усмотрению.

Галлар присел на корточки и положил руку на шею маньяка. Кожа обреченного этериала на глазах стала менять цвет из красного на синий. Ледяная магия распространялась от горла к лицу и груди. Положив вторую руку под голову монстра, криомант одним движением свернул ее, обратил воду из трубок в подобие ножа и несколькими ударами перерубил кожу и позвоночник демона. Оторвав голову от тела, он швырнул ее в полупустой бак с кислотой. Осколки того, что было плотью этериала, покрывали пол. Расправа криоманта над убийцей была жуткой, но – видел Отец, видели боги Кемета – Ги счел ее чересчур мягкой. Никакой другой участи, кроме самой мучительной смерти, потрошитель не заслуживал. А Галлар отбросил голову в сторону и повернулся к выжившим спутникам. Он шатался, будто пьяный. Было видно, насколько его вымотало противостояние маньяку.

– Все. На выход, – скомандовал Галлар. – Пока я с усталости не присоединился к этой твари.

13. Переворот

Безграничная Милость Отца. Слова, ничего не значившие для Каали Сенга, вызывали у ракшасов озлобление. Новый храм, выстроенный по образу и подобию кафедрального собора Лутеции, был тем местом, куда демоны наотрез отказывались даже заглядывать. Пару раз у Каали Сенга спрашивали, почему утренние мессы он посещает без своей очаровательной переводчицы. Одержимый, который к тому времени недурно говорил на высоком че-тао и начал учить эльветийский, отшучивался тем, что для понимания Всевечного Отца переводчик не нужен.

– Он говорит сердцем и для сердец, не так ли?

Друзья-партийцы улыбались. Гуляки из среды западной знати, считавшие Каали Сенга забавным дополнением к многочисленным пустым знакомствам, хохотали, показушно удивляясь скромности и остроумию махаристанского дикаря.

Одержимый начал ходить в храм чуждой религии не без повода. Престарелый генерал-губернатор не пропускал ни одной службы, исповедовался в грехах, вставая в одну очередь с простонародьем, и вместе с ними же принимал причастие. Общая посуда... бр-р! Каали Сенга мутило при мысли о пасти какого-нибудь беззубого сифилисного старика, слюнявившего серебряную ложку с вымоченным в крепленом вине хлебом, когда подходил его черед вкушать дары Всевечного Отца. Правителю же Ай-Лака все было нипочем. Вера творила чудеса.

Де Валансьен, убежденный атеист, на мессах не появлялся. "Магия – химический процесс, замешанный на неизученных космических влияниях, – отвечал он всякому, кто брался доказывать божественное происхождение волшебства. – Никакого вмешательства демиурга". В равной степени он отвергал и Просветлённого, чтимого айлакцами, и Черную Мать, и Великую Змею, богиню запретного колдовства и мрака, с которой от начала времен сражался Всевечный Отец. Амарикус же верил, но считал бога величайшим злом и потому оставался в стороне от ритуалов. Впрочем, Каали Сенг не обратился бы к магу за помощью, даже не будь его воззрения столь радикальны. Между двумя соратниками де Валансьена началось скрытое противостояние.

В окружении святош – как истинных, так и показных – Каали Сенг остался без поддержки. Он не переставал убеждать себя в том, что именно в храме цель можно поразить с наибольшей вероятностью. Знал он наверняка и то, что деятельный де Валансьен не стал бы полагаться на него одного, потому по посольскому кварталу уже рыскали другие наемные убийцы. Время работало против одержимого.

Первым подтверждением правоты его догадок стал взрыв парового экипажа возле резиденции генерал-губернатора. Машину разворотило в куски, а первые два этажа соседних зданий лишились всех стекол в окнах, так что о том, что сдетонировал поломавшийся двигатель, не стал слушать даже слабо разбиравшийся в механике и подобных ей науках Амарикус.

– Бомбу такой мощности заложил полный идиот, – сказал он де Валансьену после одного из партийных собраний. – Избавься от него.

И посмотрел на Каали Сенга.

– У меня другие методы, – произнес одержимый.

– Значит, незачем оправдываться, – поддел колдун.

После случая с машиной цель не стала осторожнее, зато оперативники, дежурившие в посольском квартале, принялись усердствовать в наведении порядка. Несколько раз Каали Сенга едва не вышвырнули в айлакские районы за подозрительную внешность. Далиравару с его нечеловеческим обликом пришлось запереть в четырех стенах квартиры.

– Я надену шляпу с вуалью, – хрипел ракшас.

– И первый же попавшийся стражник попросит эту вуаль откинуть. Сиди тут.

Далиравара бесился, но подчинялся. В искусстве управления демонами Каали Сенг уже достиг определенных высот и сковать ракшаса ярости мог без особого напряжения ментальных сил. С Йоналишармой дело шло сложнее, но ее внешность по крайней мере не доставляла проблем. Единственной выдававшей ее деталью был хвост, который демонесса успешно прятала под длинными платьями.

Храм Безграничной Милости остался тем единственным местом, где до генерал-губернатора было легко добраться. И убийцы не заставили себя ждать.

Месса поминовения подходила к кульминации – пению гимна, провозглашавшего павших за веру наследниками Царства Света. Одержимый никогда не пел вместе с остальными. Концепция рая была ему чужда и непонятна. Каали не делала различий между мертвецами; все они отправлялись на вечные пытки в сады забвения, и именно такой исход казался наиболее справедливым. Что это за бог, который не умеет карать и возится со смертными, как нянюшка с младенцами?

На втором куплете наемный клинок подобрался к жертве на опасное расстояние. Стоявший во втором ряду Каали Сенг увидел, что в руке одного из оборванцев, елозивших по полу у алтаря, что-то блеснуло. Фальшивый нищий изображал экстаз, он стелился у самых ног генерал-губернатора, но допускать его успеха одержимый намерен не был.

Оттолкнув стоявшего перед ним офицера, голосившего молитву так громко, что содрогались витражи в окнах, Каали Сенг подскочил к убийце. Он успел вовремя: наемник готовился нанести удар и уже высвободил из потайных