После завтрака от нечего делать он перебрал бумаги, которые прихватил с собой, еще пуще утвердившись в желании наказать жестокого принца Франка. Потом еще полежал на кровати, сготовил еще кофе, набросал на записке Челесты ее портрет... Часы показывали четыре дня, когда вернулась Рози.

– Хоронила вчерашнего? – спросил Ги, не надеясь на ответ, но зомби кивнула.

Вполне ясный ответ. И что там Челеста говорила об отсутствии у нежити разума?

Пожелав Рози удачного вечера, Ги выскользнул за дверь, максимально быстрым шагом преодолел расстояние до трамвайных путей и, меняя маршруты, поехал в Верхний Город.

Центр принарядился к Гран-Агора. С каждой стены на прохожих глядели портреты партийных воротил. Де Валансьена среди изображений почти не было: свою аудиторию он набирал явно не в Верхнем Городе. Его главный оппонент, премьер-министр Жак д'Аубервилль, обещал направить все средства Благословенного Союза на укрепление экономики, что бы это ни значило в его интерпретации. Эксцентричный и потому непопулярный Иркварт Крикст, представитель древнего, как сама Эльвеция, рода, призывал отдать голос за него и установить торжество традиционных ценностей и единственно истинной веры. Многочисленные принцы, сыновья и племянники Луи-Огюста, каждый со своей партией, соревновались в яркости и нелепости объявлений. Даже закоренелый роялист не поддержал бы на Гран-Агора призыв объявить войну соседям и вернуть Эльвеции статус Империи, как при Жозефе. Война, занимавшая умы принцев, уже давно вышла из политической моды.

Завидев первого же из патрулировавших улицы оперативников, Ги подошел к нему, назвал имя Галлара и сказал о чрезвычайно важном сообщении, которое мог передать только лично криоманту.

– Галлар, гражданин?

– Галлар.

– И кто вы такой, чтобы он вас выслушал?

– Можете пройтись со мной, постучаться к нему и сказать, что явился Ги. Он поймет. А если не поймет – значит, сообщение устарело.

Полицейский надменно скривил губы, но имя криоманта, похоже, сделало свое дело, и страж закона назвал адрес отделения. Туда Ги и поспешил, для экономии времени поймав моторикшу.

Здание отделения напоминало храм. По прихоти Жозефа Вешателя все здания, отведенные под военные и полицейские нужды, возводились на два этажа выше остальных и в завершение образа украшались куполами. Шпили куполов украшались навершиями в виде животных, посему в преступной среде оперативников из Верхнего Города часто именовали свиньями, гадюками и кошками (вепри, виверны и львы соответственно).

Дежурный оперативник отнесся к посетителю с едва ли не большим презрением, чем патрульный, но все же отправил Галлару весточку пневмопочтой. Ждать пришлось недолго. Криомант спустился сам.

Он узнал Ги сразу. Маска прятала лицо Галлара, но поза и участившиеся вдохи, с сипом выходившие через фильтры, выдали его с головой.

– Мэтр Галлар? – Ги учтиво склонил голову.

– Приветствую, гражданин! – Криомант повернулся к дежурному. – А ты запомни: меня ни для кого нет.

– А мадемуазель Карпентье?

– Ни для кого, – раздраженно прошипел Галлар.

Оперативник побледнел.

– Ладно-ладно, я понял, мэтр.

– С первого раза надо, – отрезал криомант. – Идите за мной, Ги.

Галлару принадлежал собственный кабинет на шестом этаже. Ги слышал, что криоманты, обреченные на одиночество и не ведающие тепла существа, проводят на службе вообще всю жизнь, и та берлога, которую соорудил Галлар, вполне могла послужить подтверждением подобным слухам. Стола в кабинете не нашлось вовсе. Приставленный к заваленному папками подоконнику стул красноречиво свидетельствовал о том, как привык работать криомант. По обе стороны от стула горбились торшеры. В углу ютился раскладной диван. Но самым необычным предметом интерьера была морозильная камера.

Внешне камера напоминала машину фантазий, какие использовали визоры. Металлический корпус в хаотичном порядке покрывали панели с мерцавшими цифрами, табличками аббревиатурами и кнопками. На этом сходство заканчивалось. Аппарат, поддерживавший жизнь криоманта в те недолгие часы, когда он снимал защитный костюм и становился уязвим для губительно теплого воздуха, стоял открытым. Внутри него извивалась толстая заиндевевшая труба. В верхней части тесного отсека мерцала лампа. Возле камеры Галлар оставил те предметы быта, которыми не мог пользоваться в униформе: ночную вазу, таз для умывания и мочалку с жестким ворсом.

– Это неудобно, если вам интересно, – бросил Галлар. – Ад, а не жизнь.

– Понимаю.

– Хрена с два меня поймет нормальный, – сделал упор на этом слове криомант. – Посрать не сходишь по позыву.

– И сколько вы можете прожить без костюма и камеры?

– Час. Полтора. Захочу покончить с собой – проверю.

Галлар оседлал стул, а Ги остался стоять. Другого подходящего для задницы места в кабинете попросту не наблюдалось.

– Значит, чудесное воскресение, – перешел к сути криомант, – и блудный выскочка собственной персоной на мой суд.

– Вы же не сердитесь?

Шутка не подействовала. Галлар с шумом прочистил речевой механизм, и его голос зазвучал чище, но при этом обрел эмоциональность. И Ги сразу понял, что он злится.

– Расследование полетело в Пустоту по вашей с Карпентье милости, – загремел маг. – Хозяева этого психа, вы можете мне назвать их имена? Кому шли деньги за организацию этих зрелищ? Вы хоть отдаете себе отчет, что крупная рыба упущена ради уничтожения малька?

Значит, Галлар тоже догадался о денежной стороне убийств. Это облегчало задачу. Выслушав гневную тираду полицейского, Ги выдержал паузу и со всей убедительностью, какую смог придать голосу, сказал:

– Я могу не только назвать имена, но и предъявить доказательства.

– Я не ослышался? – Криомант щелкнул выключателем торшера, и по темным стеклам маски пробежал блик.

– Но для этого вы должны мне поверить, Галлар. То, что я покажу первым, требует вмешательства нескольких оперативников. Вы сможете собрать их?

– Что, прямо сейчас?

– Не теряя ни минуты, – заверил Ги. – Еще не повредит паромобиль.

– Не слишком ли много для выскочки?

– Возможно. Но слишком ли это много для десятков трупов, о которых вы даже не подозреваете?

Надо отдать Галлару должное, верное решение он принял почти сразу. Включив стоявший на подоконнике аудиограф, он отдал краткий приказ поднять дежурную семёрку с мобилем.

– Не берите Карпентье, – попросил Ги.

– Что, и она тоже повязана? – с недоверием прогудел сквозь вновь сошедший на механический гул фильтр Галлар.

– Кто знает. Будет лучше, если для нее я останусь убит. Хотя бы ненадолго.

– Не забывайте, что я вам еще не доверился. – Криомант вытащил из запищавшего аудиографа ответ.