Почти до самого утра мы сидели с ней на берегу пруда, то играя с Пиратом, то разговаривая на серьёзные темы. Идеалистическая каша в голове у девчонки, только последние события встряхнули её мозг неслабо. Прислушивалась и почти не спорила, задавая такие серьёзные, неожиданные вопросы, на которые с трудом находил ответы. Очень неглупа! Очень…

— Если я сейчас не лягу спать, то упаду прямо здесь! — в какой-то момент заявила Сарния. — Спасибо тебе! Так цинично и жестоко мне ещё никто мир не описывал…

— Ты просто не хотела слушать и видеть… Кошмар! Моя сестрёнка становится взрослой!

— Не надейся. Ещё только пытаюсь. Всё так… грустно. Спасибо, Ликк! Пусть боги даруют тебе сладкие сны!

Боги сны не даровали… Не успел положить нормально голову на подушку, как появившийся слуга возвестил, что за мной прибыла карета Советника Безопасности ридгана Мельвириуса.

Началось! Взъерошенный Патлок лишь пожимал плечами в ответ на мои вопросы. Сам не знает, что намечается. Если Болтун не в курсе, значит, дело выше полномочий его хозяина присмера Жанира. Не иначе, к самому кангану еду.

Предчувствия не обманули. Стена Властного города, и вот меня ведут по роскошным дворцовым коридорам. Ни привычной повязки на глазах, ни наручников — значит, будет доверительный разговор. О чём может разговаривать со мной канган Звейницилл в подобном ключе? Только о том, чтобы предложить влезть в огромную задницу.

Всё оказалось намного сложнее. В одной из дорого обставленных комнат, меня встречает… Ирисия! Точнее, эканганда Ирисия Звейницилл! Глядя на неё, потерял дар речи, как влюблённый пионер перед самой красивой вожатой! Ладони вспотели, кислород перекрыт напрочь, хочется одновременно сбежать и обнять.

Звонкая пощёчина приводит в чувство.

— Объяснять за что, думаю, не стоит, — с улыбочкой говорит Ирисия. — Так… С этим разобрались… Эй! Ладомолиус! Ты чего лыбишься?!

— Даже такое прикосновение приятно, — не стал кривить я душой.

Тут же огрёб по другой щеке.

— Достаточно, Ликкарт?

— Да, — отвечаю, совсем придя в себя. — Этим и ограничимся, а то коленом в пах не перенесу.

— Хм… Идея интересная и не новая. Сама мечтала о подобном, но ты мне прямоходящим нужен. Отец поведал о твоей афере с Тенями Бесцветного и дал на откуп решение. Теперь думаю, «достойна ли монета размену». Будь кто-то другой на твоём месте, то согласилась бы сразу, а тут… Пока не уверена.

— Если Вы хотите, чтобы я извинился, эканганда Ирисия, то готов это сделать искренне. Прощения выклянчивать не буду, так как не заслужил. Про моё перерождение после суда Даркана Вершителя рассказывать нет смысла — уже ведь доложили. Теперь я стал другим человеком. Насколько хорошим или плохим — решать Вам.

— Плохим. Можно сколько угодно говорить о будущих победах, но прошлые деяния никуда не исчезнут, — выплюнула Ирисия.

— Как сказать! Хорошее же легко перечеркнуть? — вступил я в философскую полемику. — Виновен в прошлом, но не в будущем. Не стоит ворошить то, за что мне и так стыдно. Пришло время дел.

— Именно, Ладомолиус! Начнём с того, что нам придётся изображать влюблённую парочку. Давай сразу оговорим некоторые моменты. Первое: полезешь своим слюнявым ртом целоваться — даже охрану звать не буду, а прирежу сама. Второе… Прикосновения допускаются, но не за те места, за которые ты привык хвататься. Третье! Всё происходит только на людях, а так сразу вспоминаешь, что я не какая-то девка Ирисия, а твоя эканганда! Вопросы?

— Нехватательные места перечислите, пожалуйста. У меня сейчас серьёзные провалы в памяти и не могу с полной уверенностью сказать, что помню все.

— Ущербный… Запоминай! Грудь, талия, лицо, руки выше локт… Ты что?! Издеваешься?! — воскликнула она, глядя на мою улыбку.

— Любуюсь, эка* Ирисия. Вы действительно прекрасны. И сколько же чудесных вещей, точнее частей, мне пришлось забыть. Особенно жаль, что не помню эту родинку в форме звёздочки на Вашей правой груди.

Новая оплеуха не заставила себя ждать.

— А сейчас-то за что? — спросил я, чувствуя в груди нездоровый весёлый азарт. — Я же сказал, что не помню!

— Скотина! Не забывай, кто перед тобой!

— Я и не забываю… По частям и всю вместе! — подмигиваю я, уворачиваясь от очередной пощёчины. — Ну а если без шуточек, эка Ирисия, то давайте ещё раз обговорим условия совместной работы. Былое не изменить, и мы оба отчётливо его помним. Притворяться, что ничего не было — глупо. Забыть? Извините, но не всё забывается. Можете лупасить меня сколько угодно, только это ничего не изменит. Смиряемся и начинаем новую жизнь? Я не знаю Вас, а Вы…

— А мне век бы тебя не знать! Но слова истины прозвучали. Прошлое не раз ещё напомнит отпечатком моей ладони на твоей морде. Это — личное, а вот для дела потерплю тебя, стараясь воспринимать как партнёра. Ты это хотел сказать?

— Именно.

— Тогда на сегодня хватит! Иди и докладывай своим дружкам бесцветным, что посетил меня. Разговор с ними передашь не только ри Соггерту, но и мне лично!

— Слушаюсь! — отвечаю с поклоном и направляюсь к двери.

— Скажи, Ладомолиус… — останавливает вопрос в спину. — Ты хоть немного любил меня?

— Тогда? Нет, эка Ирисия.

— Почему «тогда»?

— Извините за ответный вопрос… Ваза рядом с Вами очень дорогая?

— Вообще-то, во дворце дешёвок не держим! — с удивлением ответила эканганда.

— Тогда отойдите от неё на пару шагов. Очень надо…

Ничего не понимающая девушка исполнила мою просьбу, а я продолжил:

— Почему тогда? Потому что люблю Вас сейчас! Люблю и ничего с этим поделать не могу!

После этого выскакиваю за дверь и прикрываю её. Раздаётся сильный удар и звон осколков разбившейся вазы. Вот эта реакция! Почти успела! В следующий раз стоит быть более осмотрительным, а то припишут порчу казённого имущества, доставая из проломленной башки одного ридгана тяжёлый канделябр. В том, что это не последний предмет, полетевший в мою сторону, я был абсолютно уверен… Так же, как уверен в том, что ни за что не отступлюсь от Ирисии.

МОЯ! Боги повинны в этом или просто судьба играет людьми — неважно! Сегодня я сделал окончательный выбор, развеяв все свои сомнения.

25. Отец и дочь

Ирисия без стука ворвалась в кабинет отца и, задыхаясь от гнева, прислонилась к двери.

Канган Звейницилл оторвался от изучения очередной важной бумаги, посмотрел на дочь, обречённо вздохнув.

— Рассказывай…

— Пап… Помнишь ту старую саранданскую вазу?

— Конечно! Очень красивая!

— Была… Погибла бездарно.

— Уронила?

— Нет, промазала. Хотела разбить о голову Ладомолиуса, но