Шрифт:
Закладка:
Первым в погреб, где были найдены, консервы с человеческими останками вошел Олег, только сейчас он понял, какой опасности подвергался, разгуливая здесь во Смысловским, только здесь начал понимать его реакции и выражения лица в разных ситуациях.
— Господи! Он же меня легко мог убить и так же в банку…
— Ну раз не убил, значит на тебя планы у Провидения еще есть.
— Это точно! Ну рассказывай… — Вкратце рассказав, зачем и почему они вдвоем попали в эти места, как зашли и кто первым обнаружил, он еще больше расстроился от того, что должен бы был додуматься о сути происходящего и о том, что за человек этот Роман Викторович, а не догадавшись, подверг теперь опасности других людей, а может быть и детей. Андрей, сам сделавший ошибку, и почему-то не ставший подозревать Смысловского, решил успокоить:
— Олежек, не бери в голову, я-то же хорош! Все ж как на ладони… А вообще ты меня удивил! Мы всегда здесь общиной жили, чужаков сторонись, ни разу не было, что бы незнакомцу подсказали, как кого найти или, к каким-то важным духу и сердцу местам направили, а ты вот так…
— «Юрич», вот те крест! Не знаю, почему… вот пробило и захотелось помочь, вот какая-то в нем не праздность, а одержимость во взгляде была, и все твердил «мама просила, да мама просила» — ты сам знаешь, как мы к материнским наказам относимся…
— Ну ладно, ладно…, внимательнее нужно быть!.. — Никодим успокоил все разом:
— На все воля Божия, не пошли бы в бор, ничего бы и не поняли, я вон и то не все сразу осознал…
— Марина Никитична, ну что скажешь? У нас своего «судмеда» то нет, да и, отродясь, не было…, сама понимаешь, никакого криминалиста, все сами…
— Да что сказать, наверное, и сам знаешь: изымаем все предметы, таким образом, чтобы не стереть отпечатки и следы, оставленные преступниками, но до этого никому не нужно заходить внутрь, сейчас обследует то, что осталось еще нетронутым, сделаем фото, а потом и вынесите…
— Да, что-то у нас…
— Ну телефон, то есть. Пусть поищут еще что-то…
— Так, граждане, прошу вас, обследовать другие дома на предмет присутствия там, как самих людей, так и следов их недавнего присутствия, предполагается, что семья Волковых обитала в одном из этих строений, скорее все, был убит один из членов семьи, из частей тела которого, в том числе, была сделана тушенка… Тьфу ты!
— Господи помилуй!
— Вот именно! Господи помилуй! Какая-то чертя-тина! Никогда здесь такого не было!
— Где святой, там и бес! Где свято, там и соблазн, и зло рядом для соблазна.
Через пол часа все было обследовано, упаковано и погружено. «Михей» сразу нашел и дом и еще один погреб и закопанные останки трупа, в основном освобожденные от мяса кости. Как не странно труп волка, который предположительно передвигался на двух ногах, найден не был.
«Михей» обнюхав и взяв след, всем своим поведением дал понять, что существо покинуло это место на своих ногах, судя по оставленным на земле отпечаткам лап, ходил он действительно на двух задних ногах, что повергло в шок, всех, кроме «отшельников»:
— Эко диво, он и не умирал вовсе, вот другое дело, как от него следы остаются?!..
— Может быть оборотень?
— Это все бесы, принимающие разные обличие. Им что живым прикинуться, что мертвый — все едино, мы с Прошей многое видели.
— А такого вот…
— И его видели. Он-то снежным человеком прикидывается…
— «Авдошей», что ли?
— Наверное «Авдошей», имени не спрашивали, а видеть видели. Проша даже разговаривал…
— Дядь Прохор, правда, что ли?
— Ты что, когда-нибудь слышал, что бы я врал?
— Нееет, но ведь ни разу и не рассказывал…
— А ты правду-то готов услышать?
— Смотря какую…
— Вот и не нужно… Никодим, язык у тебя без костей…
— Ну прости, брат… может быть и правда не стоило.
— Стоило — не стоило, вечно вас князей на возвышенное тянет… Хотя сказать-то нужно — бес он и есть бес, но не обычный… Можно сказать с трусинкой.
— Как так?
— Ну есть те, что только от поста и от молитвы убегают, есть те, что и крестного знаменья терпеть не могут — такие почти все, а есть такие вот, только пугающие… Бывало руку поднимешь, что бы осенить его крестным знаменьем, а он уже и сознание теряет, вот тут он твой — все, что хочешь, расскажет, только не крести. Но под такими личинами и самые мощные могут прятаться, так что если опыта молитвенного и подвижнического нет, молитесь, взывайте к Богу, накладывайте на себя и на них крест животворящий.
— Ну так и что он, этот «Авдоша» то.
— Да народ праздный пугает, атеистов очень любит, язычников так и преследует, ни первые, ни вторые крестить его не будут, он и не боится. А вот злых и особо греховных — этих особенно прельщает на всякие непотребства, а увлекутся, так и разорвать может. Случаи бывали. Так что вам он просто показался мертвым, знал, что Олег его мог перекрестить.
— Так, Прохор, так… Думаю, скорее всего, надеялся он с демоном, что под личиной этого гробовщика, встретиться да послужить ему, но побоялся, как ты сказал открыться Роману, потому так вот… потому и все зарыто и стекла чисты и не разбиты, будто и жил там, и болел, и кончился. Господи помилуй!.. — Андрей, сам насмотревшийся немало зверств, посматривал на говоривших с некоторым сарказмом, но парировать было нечем, если только предположить, что все это померещилось, но если принять эту версию, то нужно признать, что и тушенка с пальцами тоже нечто не настоящее, а померещившееся. В Бога сыщик верил, но как-то остаточно, редко появляясь в церкви, еще реже думая о Нем, хотя бывало, искал ответы на вопросы, явно граничащими с утверждением — Бог есть!..
Присмотрелись они и к могилке с вбитым осиновым колом. Прохор, подумав, встряхнул головой и предположил:
— Не думаю, что там, что-то для следствия важное. «Юрич», можешь и раскопать, но я бы не советовал. Думаю, что найдешь мешочек со «страхами» — суеверие это все, а вурдалака
