Только вести из больших центров диаспоры вносили тревогу в жизнь римской общины. Из разных стран являлись в Рим еврейские депутации, чтобы при содействии своих «близких к престолу» братьев ходатайствовать перед папой о смягчении новых репрессий, о предотвращении катастроф от ритуальных обвинений и т.п. Эти мольбы о помощи участились при папе Григории IX, когда начала действовать инквизиция против еретиков, а доминиканцы стали производить аутодафе над еврейскими книгами. Сожжение книг Талмуда в Париже после диспута 1240 года произвело потрясающее впечатление в римской общине, которая установила по этому поводу ежегодный пост. Итальянский раввин Цидкия Рофе пишет об этом в своем религиозном кодексе («Sibbole ha’leket») в отделе законов о постах: «В наши дни, за великие грехи наши, была сожжена Тора нашего Бога. В 5004 году от сотворения мира, в пятницу отдела Хукат (летом 1244 г.), были сожжены во Франции 24 воза, наполненных книгами Талмуда, Галахи и Агады, как мы слышали от бывших там раввинов»[30]. В одной из тогдашних синагогальных элегий, написанных в Италии, есть намек на то, что в самом Риме была сделана попытка уничтожить еврейские книги: в «селихе» говорится о свитках Торы, разорванных в храме Божием и изрезанных в куски ножом. Единичные случаи насилия были вполне возможны, так как и в Риме упрочилось тогда гнездо доминиканцев, а член этого ордена Николай Донен, виновник парижского аутодафе, вероятно, продолжал напоминать папе Григорию IX о «богохульствах» Талмуда.

При всем своем церковном усердии, папы XIII века подтверждали охранительную буллу для итальянских евреев. Папа Александр IV, имевший деловые сношения с еврейскими купцами, покровительствовал их торговой деятельности: в 1255 году он освободил их во многих местах Италии от платежа дорожных пошлин, уравняв их в этом отношении с римскими купцами из христиан. Из этого акта видно, что евреи иногда вели торговые дела в товариществе с христианскими купцами; однако купеческое сословие не принимало их в свои гильдии, так как не признавало за ними прав итальянских граждан. Кастовая обособленность евреев поддерживалась строгим сословным режимом «городских республик» Италии.

Неспокойно стало во второй половине XIII века. Рим был вовлечен в кровавую борьбу гвельфов и гибеллинов, разгоревшуюся вокруг «Сицилийского наследства» при преемниках императора Фридриха II. Французский принц Карл Анжу, временно ставший королем «Обеих Сицилий», стал также хозяином Рима в качестве его «сенатора» (1268-1278). Евреи, подобно итальянцам, могли ожидать всего худшего от этого тирана, но их спасла его жадность к деньгам. Пользуясь услугами еврейских финансистов, Карл оставлял в покое их соплеменников. Когда папа Климент IV своей буллой «Turbato corde» (1267) вооружил руку инквизиции против евреев, сеющих ересь среди христиан и особенно выкрестов, а доминиканцы развернули свою полицейскую деятельность в Риме, Карл приказал властям не трогать евреев и не нарушать их прежних «привилегий». К концу XIII века положение римской общины, вследствие усиления клерикального гнета, настолько ухудшилось, что сам папа Николай IV должен был откликнуться на вопли угнетенных. В папском бреве от 1291 года на имя римского викария («Orat mater ecclesia») говорится: «Синагога (община) иудеев в Риме подала жалобу по поводу предосудительного поведения некоторых клириков, которые относятся к ним враждебно, угнетают их непрестанно тяжелыми требованиями, оскорбляют их и причиняют им имущественный ущерб. Угнетенные молят нашу апостольскую милость о защите. Полагая, что христианская любовь не должна проявляться в оскорблениях и обидах по отношению к евреям, мы напоминаем, что они находятся под нашей милостивой защитой и никто не вправе подвергать их мучениями. Настоящим апостольским письмом поручаем тебе не допускать, чтобы упомянутых иудеев какими-либо способами незаконно обременяли, а на нарушителей налагать церковные кары». Возможно, что это заступничество папы за евреев против своих же клириков было вызвано настоянием еврея-врача при папском дворе Маэстро Гайо, одного из образованнейших людей в тогдашней римской общине.

Немало тревог пережила римская община в бурные годы папства Бонифация VIII (1295-1303). Этот высокомерный первосвященник, который хотел возвысить папскую власть, а на деле унизил ее, демонстрировал свое враждебное отношение к еврейству при самом вступлении на апостольский престол. Во время торжественного въезда Бонифация в Рим среди приветствовавших его депутаций была, по обыкновению, и депутация от еврейской общины, встретившая нового папу пением псалмов при проезде его через мост над Тибром. Здесь депутаты с низким поклоном подали папе богато украшенный свиток Торы, но Бонифаций резким движением отстранил свиток и повторил ту фразу об уважении к Ветхому Завету и презрении к его нынешним последователям, какую некогда изрек Иннокентий II. Вскоре началась в Риме жестокая борьба между Бонифацием и аристократической фамилией Колонна, в которой пущен был в ход аппарат инквизиции с ее шпионством и тайным судом. Жертвой этой борьбы сделался один из видных членов еврейской общины, Илия де Помис, вероятно замешанный в деле Колонков: он был казнен в 1298 г., а имущество его было конфисковано. От произвольных конфискаций страдали тогда многие состоятельные евреи, подозреваемые шпионами папы в финансовой поддержке оппозиции. Между тем самонадеянный Бонифаций, бросивший вызов королям Европы в своих дерзких буллах («Всякая тварь подчинена папе»), нарвался на вполне достойного противника, французского деспота Филиппа Красивого — и тут произошло падение не только папы, но и папства. Преемники низложенного Бонифация были обречены на изгнание из Рима и на ссылку во Францию. Началось «вавилонское пленение пап» в Авиньоне, и судьбы римских евреев в XIV веке зависели уже от новой комбинации политических сил.

§ 28. Южная Италия при Штауфенах, анжуйцах и арагонцах

Южная Италия и Сицилия, где в предыдущие века поочередно властвовали чужеземные династии (византийцы, арабы, норманны), сделалась и в XIII веке ареной борьбы трех династий: германской, французской и испанской. Только в первую половину этого века там удалось на время установить твердую власть: бразды правления взял в свои руки германский император Фридрих II Гогенштауфен, которому отец уготовил итальянское наследство — королевство Неаполитанско-Сицилийское. Фридрих, проводивший большую часть жизни в Италии и дороживший своими итальянскими владениями больше, чем германскими, уделял здесь много внимания «своим евреям», особенно в Сицилии, где они жили компактными массами. Он усердно проводил здесь ту систему опеки над этими «слугами казны», которую официально провозгласил в Германии и которая, в сущности, являлась продолжением патриархального режима норманнов. В зависимости от своих политических отношений к римским папам, с которыми он то боролся, то