Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Центурионы - Жан Лартеги

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 149
Перейти на страницу:
бо-дои, из-под которого выбивались две длинные косы. Несмотря на этот наряд, а также резкие и властные манеры, она была красива, ибо её красота заключалась в совершенстве тонких черт и гармоничности изящных жестов.

Первое её задание, полученное от Диа, состояло в том, чтобы подстричь пациента, побрить его и заставить каждые полчаса выпивать глоток чая, а каждые два часа — ложку брома. Но Суэн потребовала, чтобы это лечение подтвердил вьетминьский врач, поскольку вряд ли можно поверить, будто не-коммунист мог что-то знать о медицине или даже вообще хоть что-то знать.

Вьетминьский врач был чрезвычайно польщён — он похвалил «младшую сестру», и всё же попросил подчиниться военврачу, который несмотря на свои примитивные методы, иногда получал отличные результаты. В любом случае, её быстро освободят от этой задачи, так как пленному оставалось жить не больше пары часов.

Суэн приподняла голову Эсклавье, приоткрыла его потрескавшиеся губы и влила немного чая сквозь стиснутые зубы. Его лицо покрывала густая щетина. Впалые щёки резко подчёркивали челюсть и скулы. Воспалённые, налитые кровью глаза едва открывались. Измученный лихорадкой, он больше не мог говорить, а его тело, которое день ото дня становилось всё более и более бесплотным, превратилось в подобие скелета под туго натянутой оранжевой кожей.

Однако когда Суэн прикоснулась к нему, она ощутила лёгкую, непрерывную дрожь, которую приписала усталости или жаре. Это был первый раз, когда под её ответственность поручили белого человека, и она получила предупреждение, что этот конкретный человек был чрезвычайно опасен, прежде чем болезнь обрезала ему когти.

У Эсклавье случился какой-то спазм, отчего конечности напряглись. Рывком ноги одеяло было отброшено. Он оказался совершенно голым, за исключением грязных, покрытых пятнами трусов, что скрывали его интимные части. Суэн поняла, каким когда-то сильным и энергичным он наверное был. Грудь безволосая, запястья и лодыжки тонкие. Натянув одеяло обратно, она заметила несколько шрамов на его груди и бедрах. Она не смогла удержаться, чтобы не коснуться одного из них пальцем.

У её сестры Нгок когда-то был любовник в Ханое, такой же белый, как этот. Нгок жила с ним на вилле с садом, и когда он вернулся с войны, они устраивали маленькие вечеринки, на которые приглашали французов с их жёнами или вьетнамскими подругами. Среди деревьев были развешаны маленькие японские фонарики, играла музыка, подавали сладости, маринованный имбирь и салат из папайи.

Нгок и всё её подруги были всего лишь потаскухами. Однажды солдаты Народной армии убили майора, который жил с её сестрой. Нгок была так потрясена этим событием, что отказалась выйти замуж за сына губернатора Тонкина и стала жить с другим белым мужчиной. Она была всего лишь кошкой во время течки, мяукающей в темноте во время занятий любовью — ничего другого у неё в голове не было.

Может быть, лежащий тут мужчина, за которым она ухаживала, бывал на вечеринках её сестры, может быть, он даже держал её в объятиях…

Однажды вечером в Ханое майор познакомил её со смуглым кривоногим, невыносимо вонючим лейтенантом. Когда тот попытался дотронуться до неё, Суэн дала ему оплеуху. Затем собрала свои немногочисленные вещи и уехала в Хайдуонг, чтобы пожить у подруги, которая состояла в организации Вьетминь. Прежде всего, она прошла обучение у ду-кить[62], и, поскольку хорошо говорила по-французски, ей поручили обольщать пьяных легионеров и пытаться купить у них оружие или склонить к дезертирству. Дважды её едва не изнасиловали, а однажды ночью ей только чудом удалось сбежать от полицейского патруля. Товарищи-партизаны тоже пытались переспать с ней, а три или четыре раза ей приходилось уступать им, потому что её называли аристократкой и реакционеркой, и обвиняли, что она приберегает себя для ласк и тонких рук сынка мандарина[63].

Всё, что связано с мужчинами и постелью, начало вызывать у неё безграничный ужас, и она с глубоким облегчением вступила в регулярную армию, где целомудрие было обязательным.

Суэн попыталась представить, как бы выглядел Эсклавье до болезни и что бы она сделала, представь её майор не коротконогому лейтенантишке, а этому человеку. И выбросила абсурдную мысль из головы. Он был врагом вьетнамского народа, колониальным наёмником, и она заботилась о нём только потому, что президент Хо выступал за политику милосердия.

Вечером, на девятый день болезни, у Эсклавье случилось кишечное кровотечение. Суэн протирала койку холодной водой, когда внутрь заглянул Диа в сопровождении главного врача госпиталя. Они оба смеялись, потому что негру удалось заставить маленького азиата смягчиться и позабыть о старой обиде, когда он — ещё студент — от предельной усталости засыпал в Сайгоне над своими медицинскими книгами, а на плантациях Камбоджи как дешёвый врач допускался только к кули. Кроме того, Диа был негром, представителем расы, которую эксплуатировали белые, и инструкции насчёт него были чёткими: несмотря на неудачу, которую они до сих пор претерпевали, им следовало продолжать попытки обработать его, в надежде привлечь на сторону коммунистического дела. Благодаря этим многочисленным предлогам, доктор Нгуен Ван Тать мог время от времени проявлять дружеские чувства, прежде чем снова надеть неумолимую маску вьетминьского начальника.

Диа посмотрел на окровавленные тряпки и придвинулся поближе к больному.

— Как себя сегодня чувствуешь?

Порой, в промежутке между приступами лихорадки, Эсклавье полностью приходил в себя. Потом лежал, скорчившись, под одеялом, неподвижный и безмолвный. Капитан как мог собирал все свои силы, чтобы бороться с болезнью. Но подобно тем хрупким песчаным насыпям, которые строят дети на берегу моря и которые в конце концов смывает приливом, мощные волны лихорадки разрушили его последнюю защиту и утянули обратно в своё горнило, где его воспоминания, его обиды, его надежды и силы поглощало мерцающее красное пламя.

Диа положил руку ему на лоб, и тот сразу же почувствовал облегчение, будто ещё один ребёнок пришёл помочь построить плотину. Негр повторил свой вопрос:

— Как себя чувствуешь?

Труп Эсклавье сделал попытку заговорить и улыбнуться. Он начал с того, что с трудом сглотнул, затем сумел произнести:

— Я хочу пить, всегда хочу пить, но продолжаю выблёвывать всё, что пью.

Диа разразился громким хохотом:

— Завтра тебе будет лучше.

Суэн вышла из комнаты вместе с Диа и главным врачом. Негр почёсывал голову с чрезвычайно серьёзным видом, что придавало его лицу простодушное и в то же время лукавое выражение.

— Он испражнялся кровью, не так ли, мадемуазель Суэн?

Она чувствовала, что должна отстоять своего пациента:

— В этот вечер такое случилось впервые.

— Боже Всемогущий, они принесли его слишком поздно. Кишечные кровотечения — конечный симптом спирохетоза. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 149
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Жан Лартеги»: