– Кто такой Карк? – спросил Бен. – Я его знаю?

– Да, думаю, что знаешь. Это галчонок, который живёт на колокольне церкви в деревне Чилкоут за лугом. Я слетаю и переговорю с ним.

Дятл нашёл Карка сидящим на флюгере на самой верхушке шпиля колокольни. Он всё ему объяснил, и галчонок лукаво поглядел на Дятла своими маленькими бело-голубыми глазами.

– Ого! Значит, гномы захотели полетать? Интересно, за что же они возьмутся после этого? Так им нужен мой совет, да?

– Да, будь добр, Карк, если кто-то и может помочь, так это ты.

– У миссис Бомфри из «Красного льва» родился очередной ребёнок – родился в прошлом месяце, – сказал Карк, по-прежнему хитро глядя на Дятла.

– Не понимаю, как это связано с нашим делом, – сказал Дятл. – Нам-то что до этого?

– Миссис Бомфри каждый день развешивает бельё на верёвке длиной несколько ярдов – ей нужно много белья для детей.

– И что?

– Например, у неё есть пелёнки, если хочешь знать суровую правду жизни. Из ткани макинтош[50].

– Ага! Ха, теперь-то я понимаю, что ты имеешь в виду, – с восхищением сказал Дятл. – Похоже, она-то нам и нужна.

– Так и есть, – ответил Карк, – так и есть. Предоставь это мне, Дятл, – плут-галчонок подмигнул и взмыл в воздух.

Тем же вечером, когда Бен и Меум сидели в мастерской, сделав перерыв для отдыха, в котором очень нуждались, папоротники у входа закачались, и между ними показалась голова Карка. Он держал в клюве треугольный кусок непромокаемого шёлка.

– Ей всё нипочём – как с гуся вода, – сказал Карк, разложив ткань на полу мастерской и отскочив в сторону. – Снаружи у меня ещё шесть таких, занести?

Меум взял прорезиненный шёлк в руки и плюнул на него. Потом он окунул ткань в ведро с водой и вытащил. Вода маленькими жемчужинами скатывалась с ткани, не впитываясь в неё.

– То, что надо, Карк! Какой ты умный! Как ты их раздобыл?

– О, легко. Я просто стащил их с верёвки, когда никого не было рядом. Ого, это будет великолепная машина, – с восхищением сказал галчонок, отступив назад и прищурив один глаз.

– Ты же никому не расскажешь, правда? – спросил Меум. – Мы держим это в строжайшем секрете. Если Вьюнок узнает о ней раньше времени, то станет упрямиться и откажется лететь с нами.

– Конечно, я никому не скажу, – ответил Карк, который не умел держать язык за зубами и за всю свою жизнь не сохранил ни одного секрета. – Но как вы собираетесь на ней лететь? У вас же нет двигателя.

– Мы всё продумали, – сказал Бен. – Если хочешь знать, я собираюсь взять её на буксир. Это планёр, поэтому ему не нужен двигатель.

– Очень умнó, – пробормотал галчонок, прыгая вокруг машины и пытаясь открыть одну из дверей, – правда, очень умнó. Я бы тоже мог такую сделать.

Получив новую ткань для обшивки, Бен и Меум допоздна провозились в мастерской. Они сняли с каркаса парусину с рубашки мистера Златошвейца и, нарезав водоотталкивающий шёлк на тонкие полосы, крепко пришили их к каркасу таким же образом, как до этого пришивали парусину. Они даже не делали перерывов на еду, и жене Бена пришлось отправиться на охоту одной. Ближе к утру она принесла мужу мышь. Меум так волновался, что вообще ничего не ел.

Через день-другой Чудо-птица была полностью готова: крылья и фюзеляж были обтянуты тканью, вся работа была завершена, оставалось лишь поправить кое-какие мелочи в салоне.

Жаль, что у вас нет возможности увидеть Чудо-птицу, потому что она безо всякого преувеличения стала лучшим из всех творений Меума. Когда её строительство завершилось, уверен, даже самому Меуму она понравилась гораздо больше, чем «Джини Динс».

Машину снабдили полозковым шасси: под крыльями, ближе к их концам, и под фюзеляжем установили полозья. В качестве последнего штриха Меум написал название «ЧУДО-ПТИЦА» на левой и правой сторонах передней части фюзеляжа.

Потом Меум и Бен сделали из сплетённых волокон длинный буксировочный трос и привязали один из его концов к носу планёра – теперь оставалось лишь провести испытательный полёт. Удивительно, что им удалось сохранить всё в тайне: ни Вьюнок, ни Белка, ни Тысячелист даже не подозревали о существовании Чудо-птицы.

Должно быть, у Вьюнка всё же возникли кое-какие подозрения. Меум часами не появлялся в доме господина Барсука, выглядел усталым и измотанным и плохо спал.

– Боюсь, Меум слишком усердно работает над своим тайным планом, – сказал Вьюнок Белке однажды ночью, когда они рыбачили у плотины Ветрень. – Ты не заметила ничего странного в его поведении?

– Да, заметила. Мне кажется, они с Беном что-то задумали. Быть может, они строят новый корабль, но я в этом не уверена.

– Я не собираюсь снова рисковать своей жизнью, – вспыхнул Вьюнок. – У нас никогда не будет такого корабля, как «Джини Динс». И нам вполне комфортно живётся у Барсука – честно говоря, я вообще не вижу причин уезжать отсюда. Кажется, старик к нам очень привязался, и мы проведём зиму в тепле и уюте. Рыбалка тут хорошая, так зачем уезжать?

Белка вытащила удочку из воды, насадила на крючок новую наживку и вздохнула.

– Мне тоже здесь очень нравится. Я готова согласиться с тобой, Вьюнок. Не думаю, что Меуму и Бену здесь плохо живётся; просто они по-настоящему счастливы только тогда, когда что-нибудь мастерят. Пусть это тебя не тревожит. Мы останемся на Терновой аллее – по крайней мере, до следующей весны.

Но Белка ошибалась; их спокойные счастливые дни скоро закончатся, и всем им предстоит отправиться в опасное путешествие – гораздо более опасное, чем они могли себе представить.

Глава 19

Пожар в доме господина Барсука

Последней июльской ночью господин Барсук, Белка, гномы, Бен и его жена, хорошо поужинав, играли в «Прыгающие жёлуди» в доме господина Барсука. Ночь была ненастная и холодная; в очаге весело плясали алые языки пламени, отбрасывая причудливые искривлённые тени от всех собравшихся вокруг весёлого костерка.

– Надоели мне «Прыгающие жёлуди», – сказал Вьюнок, смахивая фигурки с доски. – Давайте лучше сыграем в «Бену виднее».

– Нет, давайте лучше споём, – предложила Белка, – как мы, бывало, делали в старые добрые времена на Гремящей мельнице.

– А я бы послушал истории про привидений, – сказал Тысячелист.

Меум зевнул.

– А я бы лучше вздремнул.

– Последнее время ты всегда какой-то сонный, – заметил Вьюнок. – Ты мало спишь. Как бы