В штабе тоже было много сарматов; все разошлись по углам и подавленно молчали. Голографический проектор, не отключаемый ни днём, ни ночью, был погашен. Снаряжение, ещё вчера лежавшее по всем столам, двое ликвидаторов лениво перетаскивали на склад. Вепуат сидел на столе Гедимина и бесцельно вертел в руках выключенный дрон. Делом был занят только Ренгер — он, накрывшись защитным полем, препарировал очередное яйцо.

— А я был прав, — сказал он вместо приветствия, скосив на Гедимина один глаз. — Развитие зародыша ускоряется к последней фазе. До вылупления дней пять…

— Ещё успеваем, — отозвался ремонтник, и его слова прозвучали в полной тишине. Скегги, угрюмо разглядывавший свой отряд, резко развернулся, шумно сглотнул, будто пропустив пару реплик, и покачал головой.

— Вылет отменён. Работы запрещены на три недели. Экстремальное похолодание.

Гедимин растерянно мигнул, но спросить ни о чём не успел — Вепуат, спрыгнув со стола, сунул ему под нос голограмму — документ официального вида. «Экстремально низкие температуры», — прочитал Гедимин, скользнув по тексту взглядом. «За пределы города… запрещено… в течение трёх недель».

— Маккензи! — он недобро сощурился, но Скегги качнул головой.

— Макаки. Пришло из города. Приказ по всем гетто.

— Три недели… — Вепуат тяжело вздохнул и оглянулся на Ренгера. — Выходит, эти твари успеют не только вылупиться, но и разлететься по округе?

— У них будет время на всё, — отозвался Ренгер. — Единственное — возможно, холод их удержит вблизи инкубатора.

— Или они вслед за взрослыми особями доберутся до битумных станций, — мрачно сказал Скегги. — Или… sa hasu!

Он грохнул кулаком о кулак. Гедимин невольно вздрогнул.

— Какого астероида они лезут в наши дела⁈

— Слишком холодно, надо же, — еле слышно пробормотал кто-то сбоку от Гедимина. — А на Марсе было не холодно…

— В том году из-за холода город не закрывали, — вспомнил Гедимин и потянулся за передатчиком. — Эта бумага… вы её проверяли? Маккензи мог сам её сделать, он умеет.

Вепуат громко фыркнул.

— Город подтверждает, ремонтник. Они и своим ограничили выезд. Обычное правило. Теперь распространяется и на нас. Говорят, мианийцы постарались…

Гедимин мигнул.

— Они что, в Ураниуме? — он на секунду вскинул взгляд к потолку, будто надеясь увидеть вместо него небо, а в зените — мианийский звездолёт. Вепуат с усмешкой похлопал его по локтю.

— Нет, вроде бы. А если и будут, то нам не скажут. Садись, ремонтник. Спешить уже некуда.

Скегги тяжёлым шагом прошёлся вдоль столов от дальнего окна до двери и молча повернул обратно. Гедимин настороженно следил за ним. Слова как-то не находились.

— А тебе теперь глайдеры обратно переделывать, — прошептал Вепуат. — Когда это всё взлетит… в общем, лучше, чтобы броня была со всех сторон.

Гедимин промолчал. Он до сих пор пытался понять, какое мианийцам дело до морозов в одном из городов Земли, и как они вообще узнали об этом погодном явлении.

— Общий сбор… — пробормотал Скегги, мрачно ухмыляясь. — Ну, не пропадать же…

Он развернулся к сарматам, хотел ударить кулаком о кулак, но в комнате и так было тихо — даже те, кто секунду назад зашёл с улицы, молча смотрели на командира.

— Пока у нас три свободных недели, — от ухмылки Скегги стало не по себе даже Гедимину, — займёмся подготовкой. Взаимодействие в команде, борьба с летающими целями, вязкие и сыпучие среды… Мой отряд — занят весь, кроме дежурных, остальные — по решению командиров.

Один из молчаливых силуэтов у двери зашевелился, и Гедимин разглядел на руке красно-бурую повязку.

— Одобряю, — сармат наклонил голову. — «Налвэн» присоединяется. Давно не было совместных учений.

— Ядро Сатурна… — еле слышно выдохнул Вепуат; в его глазах читался нескрываемый ужас. — Да лучше бы черви!

…Гедимин нехотя открыл глаза и медленно приподнялся на локте. Не то чтобы он сильно устал — многим досталось больше, но после нагрузки, перегрева и резкого охлаждения под почти ледяной водой хотелось только лежать, распластавшись и максимально расслабив мышцы. Казалось, что матрас едва заметно качается. «Экстремальный холод, надо же…» — медленно проплыла в мозгу ленивая мысль. «В такую погоду хорошо купаться в градирне. Хоть и против техники безопасности…»

Дверь открылась. Вошедший сармат смущённо мигнул, но всё же переступил порог и остановился над распластанным телом.

— Сильно гоняли?.. Я тут слышал…

— Червяков оставят, где были, — отозвался Гедимин, не дожидаясь, пока Иджес подберёт слова. — Слишком холодно для работы. Даже в тяжёлой броне.

— Sa hasu!

Гедимин ждал, что Иджес скажет много слов и по-сарматски, и на языке Севера, но тот просто шумно вздохнул и вышел за дверь. Неловко пожав плечами, сармат сел и потянулся за передатчиком. «Почитаю, что в сети. Вдруг выяснили, что пирофоры безобидны и приручаемы?»

26 января 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Личный результат у тебя очень неплох, — сдержанно сказал Скегги, рассматривая на экране телекомпа какие-то таблицы. Гедимин мельком взглянул на них и снова склонился над почерневшим изнутри соплом огнемёта. «Возиться с ним, или проще выкинуть?»

— Личный неплох, — повторил Скегги, — а вот командное взаимодействие — очень скверно. С кем тебя ни поставь, каждый раз одно и то же — ты как будто один и в вакууме.

Гедимин удивлённо мигнул. «Где⁈ Я вроде бы выполнял, что скомандовано…»

Сегодня был первый свободный день — Скегги распустил отряд, разрешив не приходить до завтрашнего утра, и никто даже не спорил — четырёх дней непрерывных учений хватило всем. Гедимин всё-таки пришёл — проверить снаряжение и исправить замеченные неполадки; Скегги и Ренгер тоже были на месте — один за телекомпом, второй — с лабораторными заметками.

— И чем больше сарматов в команде, тем всё хуже, — продолжал Скегги; осуждения в его голосе Гедимин