— Ренгер говорит — странно, что не жрут! Это же червяки, откуда там мозг⁈

— И что там всё-таки греет песок, — продолжал Гедимин, не рассчитывая получить ответ. — Кладки горячие, но небольшие. Для прогрева такого объёма им понадобилось бы…

Вепуат постучал по его скафандру, прерывая расчёты.

— Когда не будет червяков, там можно будет рыться сколько угодно. Тогда всё и выясним. У нас разведка, считай, закончилась пятнадцатого. Нам теперь всё это отрабатывать… Ну ничего, оно того стоит. Если, и вправду, удастся червяков проредить — я буду рад.

Гедимин молча кивнул. Ему по-прежнему было не по себе — вспоминались гигантские тела под слоем песка и фотографии искорёженных, порванных на части нефтевозов. «Надеюсь, Скегги знает, что делает. Не хотелось бы, чтобы дошло до жертв…»

20 января 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Голографическую карту южных дюн вроде бы никто не рассматривал — все разошлись по комнатам и возились со снаряжением, немного пострадавшим на тренировках; Гедимин хотел выключить проектор, но Ренгер, на секунду оторвавшись от препарирования личинки, резко мотнул головой. Карта осталась висеть посреди комнаты, поддерживая в тех, кто её видел, какое-то тревожное оживление.

У окна Вепуат добивался чего-то у Скегги; он говорил тихо и быстро, а командир молча качал головой. Через несколько секунд разведчик, махнув рукой, отошёл и подсел к Гедимину.

— Жаль, что я не в твоём отряде. Скегги говорит — в воздухе я нужнее.

Гедимин пожал плечами.

— Будешь прикрывать меня.

«В воздухе»… На этих словах что-то холодное шевельнулось под рёбрами. Флот воздушного прикрытия уже был собран, практически готов, — Гедимин сам помогал его модицифировать, и именно поэтому ему было не по себе. С глайдеров сняли почти всю броню, оставив под защитой только брюхо; всё остальное, не считая отсека управления, теперь просвечивало насквозь — голые балки со скобами и защитное поле поверх них. «Летучие клетки,» — вспомнил Гедимин и поморщился. «Если выяснится, что черви атакуют сверху…»

— Интересный ротовой аппарат, — заметил в пространство Ренгер, засунув что-то под микроскоп. — Рядом с хоботком уже видны зачатки челюстей. Хочешь посмотреть?

Вепуат зашевелился, поглядывая в дальний угол, и явно собрался отползти подальше. Гедимин поднялся из-за стола — в биологии он понимал немного, но другого случая узнать что-то новое могло и не предоставиться. Ренгер одобрительно кивнул.

— Было бы интересно, — мечтательно проговорил он, глядя в микроскоп, — проследить этот организм в развитии. Метаморфоза из летающей формы в роющую… теперь понятно, откуда полностью развитые глаза.

— А там видно, чем оно излучает? — спросил Гедимин, глядя на непонятный бурый ошмёток на предметном стекле. Ренгер качнул головой.

— Ни на зародыше, ни на взрослом организме я таких органов не нашёл. Возможно, мы плохо понимаем, что искать.

— Ассархаддона было бы не оттащить от этих тварей, — пробормотал Гедимин. Ренгер, впервые оторвавшись от микроскопа, пристально посмотрел на сармата и коротко усмехнулся.

— Звучит так, будто ты жалеешь, что его тут нет.

Гедимин мигнул. «Похоже, опять наболтал лишнего…»

— Ему было бы интересно, — буркнул он, сделав вид, что сосредоточен на ошмётке под микроскопом. — Любил странных тварей.

— В первый раз вижу кого-то, кто говорит об Ассархаддоне с сочувствием, — хмыкнул Ренгер, поворачивая микроскоп к сармату. — Смотри сюда. Центральная часть…

За его спиной загудела, открываясь, дверь, и в комнате внезапно стало тихо. Гедимин, вздрогнув, развернулся к выходу, но тут же досадливо сощурился — на пороге стоял Кенен Маккензи в меховой шубе и шапке.

— Мать моя колба, — пробормотал Ренгер, повернувшись к двери. — Чего тут только ни увидишь…

Кенен растянул губы в улыбке, не уместившейся под респиратором, и медленно, будто смакуя момент, снял шапку.

— Уран и торий! Вижу, мне тут рады…

— Беспредельно, — отозвался Скегги, выходя на середину комнаты и складывая руки на груди. — Что это на тебе? Маскировка под макаку?

Кто-то из ликвидаторов фыркнул, остальные зашевелились, будто выйдя из анабиоза, и из углов снова послышались приглушённые разговоры, стук, скрежет и шарканье. Маккензи улыбнулся шире прежнего. Несколько секунд он шарил взглядом по комнате, удивлённо хмыкая, и наконец уставился на Гедимина.

— А, вот ты где. В компании Ренгера… Заинтересовался биологией?

Гедимин недовольно сощурился.

— На этой неделе он не поедет никуда, — мрачно сказал Скегги. — Все силы нужны здесь, в «Вайтроке».

Маккензи снова улыбнулся и даже на секунду перевёл взгляд на Скегги.

— Я и не собираюсь его увозить. Пользуйся на здоровье. Я лишь пришёл поздравить его с Рождеством. Знаю, поздравления сильно запоздали, — но, Джед, ты понимаешь, какой у меня был месяц. Эти две станции, «Вестингауз», комиссии, совещания…

Он развёл руками.

— Хотел тебя обрадовать, но не сложилось. Сарматам и так неохотно дают сертификаты, но твой случай… проще гору пальцем сдвинуть. Человечество не хочет видеть тебя инженером, Джед. Прости, ничего сделать не смог.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Поэтому пришлось найти подарок попроще, — продолжал Кенен, доставая из кармана плоскую упаковку — в таких обычно продавали чипы, микросхемы и съёмные диски. — Для улучшения связи между Энцеладом и Землёй. Сетевой модуль. Всё законно, не бойся… хотя по засекреченным местам лучше не лазить.

Он шагнул было к Гедимину, но, увидев, что Скегги стоит на дороге и не собирается отходить, положил упаковку на стол. Смотрел он при этом куда-то в левый угол, и Гедимин не сразу понял, что Маккензи изучает лабораторный стол Ренгера.

— Что-то интересное у вас там… и много… — пробормотал он, ещё пытаясь натягивать улыбку, но быстро меняясь в лице, и резко перевёл взгляд на висящую в воздухе голограмму. — Интересная карта. Это, случаем, не… южные дюны?

Скегги презрительно хмыкнул.

— Маккензи, иди работать. У тебя там комиссии, совещания…

Кенен,