объявил сбор образцов и к вечеру обложился ими со всех сторон. После работы никто не пошёл в барак — все столпились в главной комнате штаба и наблюдали, как биолог уничтожает образцы разнообразными способами. С утра эксперименты продолжились. Гедимин не всё понимал, но одно было ясно — температура ниже точки замерзания воды убивает личинок за считанные минуты, и процесс необратим.

— Что их понесло плодиться в зиму⁈ — вслух подумал он, вспомнив замёрзшее озеро, иней на стенах — там, где были малейшие бреши в термоизоляции — и ярко-синюю надпись на выезде из города: «Осторожно, экстремальное похолодание!»

— Кто их разберёт, — пожал плечами Вепуат. — Ренгер тоже не понимает. Местная фауна зимой сидит тихо. Может, у них тоже что-то в мозгах сдвинулось — от ирренция и всего такого…

Он притронулся к экрану смарта, проводя на ячеистой схеме горизонтальную черту. Выделенная область загорелась красным. Широкая полоса — три километра в поперечнике — прошла по самому центру песчаного массива, и число красных точек возрастало в разы от краёв к середине.

— Три километра. Бомбить не перебомбить…

…Голографический проектор всё же заработал, хотя, увидев его, Гедимин не сразу опознал устройство — это был рассыпающийся ком деталей и обломков корпуса. Откуда Йигис его выкопал, и почему оно в таком виде, он даже спрашивать не стал, только запомнил на будущее, — у Йигиса доступ к каким-то залежам древних механизмов. Проектор заработал, и теперь трёхмерная карта дюн висела посреди комнаты. Вдоль неё ярко горела область, подсвеченная красным, покрытая крупными светящимися точками, и каждый ликвидатор, сбрасывая данные на телекомп, добавлял к их россыпи ещё десяток. Рядом с картой стоял Скегги и угрюмо щурился, перебирая пальцами огоньки на голограмме.

— Ну так сколько времени у нас в запасе? — спросил он. Ренгер, сгружающий остатки распотрошённой кладки в утилизатор, пожал плечами.

— Мало данных. Скорость формирования зародыша может быть нелинейной… От двух до трёх недель, в лучшем случае — месяц.

Скегги еле слышно помянул спаривание «макак». Сдвинувшиеся к нему ликвидаторы, помрачнев, оглянулись на оружейные стойки.

— Неделя, — сказал Скегги. — До двадцать четвёртого надо с этим покончить. Ещё пять дней на прочёсывание и поиск кладок — и перейдём к делу.

Вепуат привстал из-за стола.

— Три на семь километров… У нас есть столько взрывчатки? Шахтный пиркенит — он для бомб не очень…

Скегги смерил его угрюмым взглядом. Ликвидаторы, оживившиеся было после слова «взрывчатка», озадаченно притихли.

— Никаких бомбёжек, — буркнул Скегги. — Извлекать кладки аккуратно, по одной, и вывозить на берег. Через неделю обещают минус сорок, — самое то…

Ликвидаторы зашевелились, переглядываясь, кто-то разочарованно хмыкнул. Даже Гедимину на секунду стало досадно — со взрывчаткой он мог бы помочь, а вот браться руками за слизистые клубки…

— Так мы можем прямо сейчас начать вывоз, — сказал один из сарматов. — Эти штуки прямо у нас под ногами. Выкопать, привязать к дрону, сбросить на лёд…

Скегги резко качнул головой.

— Тихо, тески. Без самодеятельности. Нам нужно будет сделать всё очень быстро. Ренгер, ты готов к общему сбору?

— Хоть завтра, — сармат вынул руки из стерилизатора и подошёл к карте. — Подготовлю образцы для демонстрации… Проси поддержку с воздуха, Скегги. По глайдеру на километр, и облегчить до предела. Возможно, придётся быстро стрелять на лету.

Скегги медленно наклонил голову и недобро ухмыльнулся.

— Соберём флот… А теперь для всех, — он резко развернулся к ликвидаторам, и те, кто успел сесть, снова поднялись на ноги. — Завтра отлёт с поля на два часа раньше. Учения по атакам из-под земли и особенностям пирофор. Возможно, с «Вайтроком» и новыми гетто.

— Большая работа, — еле слышно прошептал Вепуат за спиной Гедимина. — Общий сбор. Давно такого не было…

Сармат промолчал. Ему было не по себе. «Похоже на войну. Не люблю войну…» — он досадливо поморщился. «Ладно. Главное — не лезть за штурвал. А червяков я видел всяких.»

19 января 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Как стрелять — так все, а как чинить — так обязательно Гедимин! — пронзительный голос возмущённого Вепуата был слышен издалека. Гедимин, плавно перевернув очередную плиту рилкара, позволил ей встать в подготовленный паз и отошёл на шаг, разглядывая верхние кромки. Без фонаря, прикреплённого к руке, он уже ничего не различал — солнце село ещё в полпятого, учения заканчивались в глубокой темноте, а с обломками сармат провозился ещё полтора часа. «Можно бы лучше, но и так сойдёт,» — решил он, пинком выталкивая кучу мелких осколков на видное место — для утренних роботов-уборщиков. «Завтра всё равно разнесут всё в хлам…»

Голос за полосой препятствий неожиданно стих, а через несколько секунд — не успел ещё Гедимин повесить за спину остывающий сфалт — послышались быстрые шаги.

— Ремонтник! Ты где?

Над полосой препятствий замигал бортовыми огнями дрон-разведчик. Сармат помахал ему рукой.

— Я же говорю — никто работать не хочет, — продолжал возмущаться Вепуат, обходя тёмные развалины. — Ничего, мы вдвоём справимся… Ты что, закончил?

— Пусть лежит так, — отозвался Гедимин, только теперь почувствовав, что отсидел ногу, ушибленную ещё на учениях, да и сфалт — не самый удобный инструмент для аккуратной сварки. «Надо же было так возиться из-за пары плит,» — поморщился он, оглянувшись на восстановленный фрагмент полосы. Сварные швы ещё были заметны — остывающий рилкар в темноте светился багровым. «Увлёкся. А завтра опять раздолбают…»

— Любишь ты возиться с поломанными штуками, — проворчал Вепуат. — Я думал, тебя Скегги заставил. А он сам не знал…

Гедимин пожал плечами.

— Кто-то же должен. Само не срастётся.

Ему не хотелось говорить ни о дурацком ремонте того, что завтра же разрушат, ни о завтрашнем вылете в дюны, — он и влез-то в ремонт, чтобы отвлечься от непонятного, но раздражающего чувства тревоги.

— Червяки… почему они не защищают кладки?

Он сам не заметил,