– Театр! – глаза Насти загорелись. Она так давно не была в театре!

Для выхода пришлось надеть платье с корсетом, теплую накидку, шляпку – в общем, утеплиться прилично, потому что Меррит опасался за хрупкое здоровье подопечной.

Они прогулялись по улицам, поглазели на лавки, маленькие скверы и большой парк, больше похожий на лес. Потом зашли в кондитерскую, чтобы выпить горячего шоколада с пирожными. Правда, кроме пирожных тут была целая витрина пирожков, бутербродов с мясом и котлет с разными соусами, но все равно заведение считалось “дамским”, и мужчин тут было немного.

После прогулки они заглянули в билетную кассу и приобрели два билета на ближайший спектакль. Насте ничего не говорило название, но Коннор, несколько раз в год бывающий в столице, сказал, что это классическое произведение, и поставлено оно хорошо. Поверив ему на слово, девушка предложила вернуться в гостиницу – следовало переодеться перед спектаклем, а еще поужинать.

Оборотень согласился – для него такая прогулка по скользкой брусчатке была легкой и приятной, и он не сразу понял, что Настя просто устала. Действительно, как ребенок. Рациональный ум твердил инспектору, что такая женщина рядом – слабая, хрупкая – это совсем не то, что ему нужно.

Самка должна быть сильной. Способной накормить и защитить котят. Но… кот не хотел никакую другую.

А человек смотрел на нежную девушку с упоением. Она не выглядела ребенком. Напротив. Грудь, приподнятая корсетом, красиво круглилась, просясь в мужские ладони, бедра покачивались под тяжелой юбкой, тонкая талия манила обнять…

Сглотнув, Коннор воспользовался тем, что Настя поскользнулась, и подхватил ее на руки:

– Так быстрее! – сказал ей, чтобы не брыкалась, и медленно пошел к гостинице, наслаждаясь сразу всем – ее птичьим весом, запахом и собственным откровенно собственническим поведением. Таскать девушку в центре столицы, как ребенка – в глазах других оборотней заявить об отношениях. О любых. В принципе, так же матери и отцы таскают котят. Или взрослые дети – постаревших родителей. Но это все редко случается публично. А вот нести на руках опекаемую айю…

Уже на крыльце гостиницы, перехватив несколько любопытных взглядов от молодых оборотней, Меррит сообразил, что дал им понять, что девушка повзрослела. Хм. Он и так знал, что легко не будет. В конце концов, не только деду в их семье похваляться, у скольких соперников он увел бабулю!

На лестнице им попалась знакомая горничная и тотчас, всплеснув руками, пообещала принести таз, лед и полотенце. Коннор не сразу сообразил, зачем, а когда понял – только хмыкнул: Тина решила, что Настя подвернула ногу или вовсе упала. Впрочем, переубеждать оборотницу он не стал – просто поднялся в номер, опустил Настю в кресло и застыл, мучаясь от желания немедля ее поцеловать!

Девушка на секунду затаила дыхание и, кажется, даже потянулась к нему, но тут громко постучали в дверь – явилась Тина с тазом льда и полотенцем.

Меррит тотчас отошел и сказал служанке, что они вернулись в гостиницу перед спектаклем поужинать и переодеться. А лед – да, пригодится. Взяв таз, оборотень ушел в купальню, оставив недоумевающих девушек в гостиной. Ему срочно нужно было сунуть голову в таз со льдом!

Глава 36

Весь ужин Настя поглядывала на инспектора и молчала. Обдумывала ситуацию и свое решение. Она видела, что после похищения мужчина воспринимает ее иначе.

В Талмейне он явно сдерживал кота, старался на нее не смотреть, не разговаривать, не замечать. Оленей вот таскал, но это его зверь так ухаживал.

Теперь же она могла оценить заботу человеческой половины. Дорогой номер, пошитая по ее меркам одежда, Тина, которой Меррит приплатил за внимание к подопечной, прогулка, театр…

Настя хорошо помнила слова преподавателя на лекции по семейной психологии – если вы мужчине интересны, он достанет для вас камень со дна моря. Если неинтересны – пройдет мимо, когда вы будете тонуть.

Девушка всей душой чувствовала, что интересна мужчине, но… Было страшно. Не хотелось даже думать о том, что будет дальше.

Млава успела ее предупредить, что оборотни абсолютно точно могут сказать, что женщина провела ночь с мужчиной – вода запах не смоет, духи не скроют. Правда, мужчин это касается точно так же. Поэтому в браке оборотни верны паре либо… гуляют напропалую, но опять-таки с разрешения пары. К тому же у котов бывает и многобрачие – нечасто, но встречается такое в некоторых кланах.

В общем, еще до отъезда из Талмейна Настя решила не позволять себе в отношениях с королевским инспектором ничего лишнего. Опекун он временный, а у нее там дом пустой стоит и кошки не вычесаны! Но этот почти поцелуй снова все перетряхнул. Ей вдруг стало интересно: а как это – поцеловаться с этим мужчиной? Обвести языком жесткую линию губ? Пощекотать уголок, погладить нежную внутреннюю поверхность, скользнуть по зубам? Каким он будет на вкус? Горячим? Терпким? Или?..

Под эти мысли ужин прошел в тишине. Девушка даже не обратила внимания на влажные волосы своего визави, только уточнила – как принято одеваться в театр?

– В театр одеваются нарядно, дамы обычно обнажают плечи и грудь, добавляют украшения и вычурные головные уборы. Не так, как на бал, но все же дорого и нарядно.

– Понятно, – несколько рассеянно отозвалась Настя и, отодвинув тарелку, ушла к себе – одеваться.

Меррит вздохнул – и тоже отправился менять одежду. Все же жизнь в столице диктовала свои правила. В поездках он ничем таким не заморачивался и часто проводил всю инспекцию в одном кафтане, а то и в охотничьей куртке.

Через час они встретились в гостиной.

Настя для первого посещения театра выбрала платье из тонкой шерсти голубого цвета с отделкой из шелкового шнура – нарядно, но не сногсшибательно дорого или роскошно. Просто красивое платье с вырезом. К нему полагалась накидка с капюшоном, перчатки, сапожки и милое бальцо – круг из голубой ткани, набитый шерстью и украшенный шнуром. Из украшений Настя надела только серьги с голубыми топазами и тонкую золотую цепочку с несколькими камушками на шею. Более массивные и яркие украшения ей были не по возрасту и не по статусу.

Королевский инспектор выбрал темно-коричневый цвет как основной. Кафтан, штаны, шляпа, плащ – все было выдержано в одном тоне и очень ему шло. Только белоснежная рубашка и черный кант по краю немного разбавляли этот оттенок.

В театр поехали в карете. Меррит учел слабость подопечной, так что