Вдруг он посмотрел на календарь, там все еще была суббота; он машинально оторвал этот листок, появилась новая дата – 22 июня, воскресенье.

Оторвавшись от календаря, он внезапно вспомнил: «Наполеон, если я не ошибаюсь, тоже напал на Россию в июне – кажется, 24 июня?!»

При мысли о Наполеоне настроение улучшилось. Он улыбнулся и немного стал похож на Мефистофеля. Тогда Наполеон – теперь Гитлер. Неплохой прецедент, о нем не стоит забывать!

Глава II

Лето. Война

Бейся, сердце!

Стучи, несмотря на усталость,

Слышишь:

Город клянется, что враг не пройдет!

Темные дни

Первые дни войны неизбежно повлияли на ход событий в Кремле. Ответственность за постигшую Россию катастрофу несли прежде всего два человека: Иосиф Сталин и его ставленник в Ленинграде – Андрей Жданов. Многие вообще полагали, что Сталин избрал Жданова своим преемником.

Да, именно Сталин повел страну по пути сотрудничества с нацистской Германией, перед самым началом войны отказывался верить, что Гитлер его предаст, и до последнего момента был уверен, что выход найти можно, даже если за него придется дорого заплатить.

И именно Жданов подсказал Сталину мысль пойти навстречу Германии, установить с ней дипломатические отношения, а когда началась война в 1939-м, неустанно повторял, что Германия «не может воевать на два фронта».

Теперь нацистское наступление вызвало у Сталина психическое потрясение. Он был на грани нервного расстройства, не выходил из комнаты, не мог или не желал заниматься делами государства. Жданова не было ни в Ленинграде, ни в Москве, он отдыхал в Сочи. И день за днем огромное Советское государство, оставаясь, в сущности, без руководства, как огромный дредноут, потерявший управление, неслось по воле волн, навстречу смертельной опасности.

Велика ответственность Жданова за этот кризис. 29 июня 1939 года он написал и опубликовал в «Правде» статью, где высказал «свое личное мнение»: Англия и Франция на деле не желают союза с Россией, маневрируют, хотят вовлечь Россию в войну с Германией. «Некоторые его друзья» с этим его мнением не согласятся, но он попытается обосновать свою оценку.

Всем было ясно значение статьи. Жданов – заведующий отделом агитации и пропаганды ВКП(б), назначенный Сталиным, и, вполне вероятно, его будущий преемник. Статья – предупреждение Западу, что Россия может где-нибудь в другом месте поискать гарантии своей безопасности; немцы так это и поняли, они уже усиленно вели предварительные переговоры с Россией. Подписание нацистско-советского пакта 23 августа 1939 года сделало Жданова инициатором новой советской политики блока с Германией, в Москве дипломаты называли его «архитектором», а Молотова «строителем» германо-советского договора.

Никогда не раскрывалась подлинная природа разногласий в сталинском Политбюро по поводу пакта с Германией. В том, что разногласия существовали, никогда не было сомнений. Их наличие подтверждают и формулировки в статье Жданова, опубликованной 29 июня 1939 года.

Политбюро при Сталине (и после него) было ареной острого соперничества, напряженных отношений, борьбы честолюбий. Жданов был восходящей звездой, но были и другие, имевшие огромную власть, искушенные в интригах. Был Берия, начальник НКВД, завершавший чистку «чистильщиков» – ликвидацию старого аппарата НКВД, аппарата, осуществившего последнюю стадию омерзительных сталинских репрессий 30-х годов, так называемую «ежовщину». Берия прибыл в Москву в декабре 1938 года из Грузии, родины Сталина. Десять лет он был на родном Кавказе политическим руководителем и начальником НКВД, а теперь стремился к большей власти и уже весьма приобщился к международным делам. Один из ближайших его помощников, Деканозов, стал при Молотове первым заместителем наркома иностранных дел, в 1940 году – советским послом в Берлине, где оставался и в последние роковые месяцы. Другой сподвижник Берии, Андрей Вышинский, бесчестный прокурор на процессах 30-х годов, также был назначен в Наркоминдел заместителем Молотова.

Имелся и другой могущественный претендент на влияние в Политбюро – Георгий Маленков, новый секретарь Сталина, молодой, дерзающий, которого Сталин очень быстро продвигал. И Маленков тоже усиленно занимался новой политикой в отношении Германии.

Правда, с точки зрения политического престижа у Жданова имелось много преимуществ по сравнению с Берией и Маленковым. Ведь он занимал высокий партийный пост с декабря 1934 года. Тогда его отозвали из провинциального Нижнего Новгорода на Волге, где он пребывал в относительной безвестности, и поручили руководить Ленинградом после убийства Кирова. В городе, который был колыбелью революции, который Сталину представлялся трудным, незнакомым, опасным, следовало обеспечить устойчивость и порядок; для этого Сталин избрал Жданова.

В отношении Сталина к Ленинграду существовала некая странность. Во времена большевистского подполья он жил в Санкт-Петербурге и Петрограде, потом недолго перед Первой мировой войной, когда был младшим редактором «Правды», но со времени смерти Ленина в 1924 году – вплоть до смерти Кирова в 1934-м – никогда туда не ездил. Он фактически редко выезжал из Москвы, в основном только на отдых – в Крым и Сочи. Один раз съездил в Сибирь – в 1920-м. Два-три раза побывал на Родине в Грузии, главным образом чтобы повидаться с матерью. Обычно же он придерживался весьма ограниченного маршрута: Кремль – дача на Можайском шоссе и обратно.

По мнению многих, Сталин чувствовал, что Ленинград способен отвергнуть его власть, может быть, уже отверг. Вероятно, сыграло свою роль скрытое чувство неполноценности перед более высокой культурой, живыми революционными традициями.

За 6–7 лет пребывания в Ленинграде Жданов завоевал доверие Сталина. Его преданность не вызывала сомнений, он стал особенно близок Сталину и часто неделями оставался в Москве или ездил с ним надолго в Крым, в Сочи. Казалось, что Сталину Жданов нравится, и семейство Ждановых даже питало надежду сблизиться еще больше (в конце концов это осуществилось, когда дочь Сталина Светлана вышла замуж за сына Жданова, Юрия).

Жданов сыграл особую роль в одной из самых остервенелых чисток, затеянных Сталиным в 30-х годах. В своем секретном докладе в 1956 году Хрущев приводит телеграмму, посланную из Сочи 25 сентября 1936 года за подписью Сталина и Жданова остальным членам Политбюро в Москву.

В телеграмме говорилось: «Мы считаем совершенно необходимым и безотлагательным, чтобы товарищ Ежов был назначен на пост народного комиссара внутренних дел. Ягода, начальник НКВД, который проводит первую фазу чистки, окончательно показал себя неспособным к разоблачению троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ отстало в этом деле на четыре года. Это отмечается всеми партработниками и большинством членов НКВД».

Ясно, что имеет в виду Хрущев. Жданов полностью разделяет со