Она стояла и смотрела на него.

Вот он повернулся к женщине, похлопал её по плечу.

Кто она? Они улыбаются друг другу, касаются… Едут куда-то вместе?

«Как же быстро он мне нашёл замену». – Елена всё смотрела на них.

– Будьте добры, проходите, пожалуйста, – всё ещё улыбаясь, но уже раздражаясь, говорила проводница.

Елена сделала шаг в сторону, пропуская остальных пассажиров. Она собиралась войти в вагон, но не могла. И хотела, чтобы он обернулся, и хотела, чтобы не оборачивался.

Между Глебом и женщиной стоял чемодан. Женщина звонко расхохоталась, и Елена не могла не признать, что она симпатична и смеется заразительно. Глеб взял чемодан и поставил его в вагон, женщина помахала рукой, легко приобняла его и вошла внутрь.

Значит, он её провожает. Глеб ещё немного постоял, видимо, посмотрел, как она устроится, потом развернулся и пошёл по перрону…

Елена схватила свою сумку и шагнула в вагон. Она не хотела столкнуться с ним. Он прошёл очень близко, поглядывая на небо, Елена смотрела на него из-за стойки между окнами, провожая взглядом.

Глеб обернулся, нахмурился, как-то странно дёрнулся, будто прислушиваясь, она отпрянула вглубь вагона. А когда снова посмотрела в окно – Глеб уже ушёл далеко.

Елена отыскала своё двадцать пятое место, оно оказалось у окна. Она забросила сумку на колёсиках наверх, а папку с документами и кошельком оставила на коленях и прислонилась лбом к холодному стеклу.

«Так и надо, – ей хотелось сложиться пополам, – именно так и надо». Холод от вагонного стекла пробирался по волосам к лопаткам, ключицам, опутывал её паутиной, стекал вниз по позвоночнику.

Она схватилась за телефон, словно за спасательный круг.

«Как дела? Вы проснулись? Как там Лялька?» – Елена быстро набирала сообщение. Минут через пять на экране появилась фотография сонной мордашки с набок зачёсанным чубом и приколотой к нему заколкой с бантиком и подпись: «Мы поели и снова дрыхнем».

Елена улыбнулась и поцеловала экран. Стало чуть теплее, легче, и ледяной сумрак одиночества отступил. Она взяла с собой книгу в дорогу, но поняла, что читать вряд ли получится, положила смартфон обратно в сумку и уставилась в окно.

Оказалось, что поезд уже едет, она и не заметила. За окном замелькали окраины Петербурга, такие же уныло-обшарпанные, как и окраины любого другого города. Снова подал сигнал телефон – СМС. Елена невольно улыбнулась, предвкушая увидеть фото внучки.

«Мама умерла».

Это было сообщение с незнакомого номера.

Сердце дрогнуло – кто это пишет? Лотов?

«Дубовец Светлана Афанасьевна».

Елена задумалась… сколько она тогда им сказала – год, полтора? А на самом деле верила в то, что и полугода та пациентка не проживёт. Сколько прошло? Месяцев семь?

«Завтра похороны», – пришло следующее сообщение.

За окном мелькали едва начинающие желтеть деревья, по вагонному стеклу застрекотал мелкий дождик, Елена была в растерянности, она не понимала, зачем он ей это написал.

«Я вам искренне соболезную, Иван, сложно найти слова, чтобы это выразить. Ваша мама была замечательной женщиной и…» – Она набирала и стирала, набирала и…

Жизнь скрутилась в узелок в этом вагоне поезда среди сонных скучающих пассажиров. Елена вспоминала хрупкую, почти прозрачную женщину Светлану Афанасьевну.

Следующее сообщение от Ивана Дубовца пришло, когда они подъезжали к Москве:

«Вы порекомендовали психотерапевта, он прописал антидепрессанты, ей сначала стало лучше. Позавчера она покончила с собой».

«Твою мать!» – гаркнул голос внутри.

«Мне очень жаль, Иван». – Ей было странно это писать.

В его словах: «Вы порекомендовали нам» – ей слышалось обвинение: «Это порекомендовали вы, ВЫ! – и это из-за вас!» Но ничего такого он не писал, а просто сухо констатировал факты.

Ей вспомнился Глеб – такой, каким она увидела его сегодня утром – в пальто, высокий, седовласый, он шёл по перрону, улыбался утреннему небу и своим мыслям. Елена сжала кулаки и закрыла глаза.

«Ты мне сейчас так нужен! Зачем ты тут появился? Ну, зачем? Уже всё прошло. Почти прошло, почти…»

– Уважаемые пассажиры, наш скоростной поезд «Сапсан» прибыл в столицу России, город Москву, – под потолком ожил громкоговоритель.

Грянула музыка, Елена оглянулась – люди вставали с мест, деловито разбирали чемоданы с верхних полок и двигались к выходу.

– Вам помочь? – спросил мужчина, который сидел всю дорогу на соседнем сиденье, кивнув на её сумку, которую она уже сняла.

– Да-да, спасибо.

Сентябрь густо раскрасил город жёлтыми мазками, занавесил резной разноцветной листвой парки, укрыл под зонтами парочки. Елена смотрела на них с грустью, всего полгода назад она так же гуляла под ручку с Глебом.

– Мам, как думаешь, Ляльке в самолёт эти погремушки взять? – Кира вытащила из большой кучи дочерних игрушек погремушку.

– Много не бери. Думаю, одной или двух хватит, – Елена заглянула в кроватку, – этот плюшевый помидор возьми, она его любит.

Кира задумчиво смотрела на весёлый улыбающийся томат, вспоминая о том, что они когда-то думали поехать в этот отпуск вчетвером.

– Ма-а-м… а вы с Глебом… ну… совсем расстались или, может быть…

– Не-а, – Елена мотнула головой слишком беспечно, – не может быть. Он успел себе новую пассию завести. Я видела их на перроне, когда ездила на конференцию.

– Да ладно! – удивилась дочь.

– Симпатичная такая блондиночка, – Елена хмыкнула, – счастья им! Нам и без него неплохо.

– Во даёт! Не ожидала. – Кира взяла игрушку, всматриваясь Елене в лицо.

Мама казалась веселой.

– И ты что, правда не переживаешь?

Елена вздохнула:

– Стараюсь, хотя не очень получается. Мне жаль, что всё так сложилось. Не будем о грустном, давай лучше думать об отпуске.

– Всё будет хорошо, мам. – Кира улыбнулась.

– Обязательно!

Елене осталось доработать ещё три дня, а дальше море, солнце, вкусная отельная еда и сон, настолько длинный и полноценный, насколько Лялька позволит.

Эта кроха уже уверенно держала головку, хватала за все предметы, до которых могла дотянуться, и улыбалась почти всё время. Елена собиралась на работу – все проснулись рано, солнечный детёныш ночью капризничал и не дал поспать.

– Съешь творог, – наставительно сказала Елена, – тебе нужно поддерживать лактацию.

– Мам! – Кира вяло ковыряла вилкой омлет.

– И молока выпей, – Елена взяла сумку и пошла в прихожую, – поспи, если получится. И напиши мне!

– Хорошо. Кажется, у неё зубы режутся. – Кира зевнула.

– Для зубов ещё рано, просто она растёт и меньше спит. – Елена обула сапоги и посмотрела на себя в зеркало – поправила волосы, накрасила губы блеском, замотала шарф. – Холодно сегодня, может, гулять и не обязательно…

– Мам, ну хорош! – Кира повысила голос. – Хватит уже говорить, что делать, а что не делать, мы справимся. Иди уже на работу!

– Ладно тебе. – Елена махнула