К тому моменту, когда я добрался до вершины утеса, ощущение, что это сон, исчезло окончательно. Грудь у меня тяжело вздымалась, и я втягивал в себя прохладный воздух с ароматом сосен, окружавших долину. Мои ноги превратились в воду, и я сохранял вертикальное положение лишь благодаря мучительным усилиям воли. Орланда ждала с нетерпеливым видом, пока я отдышусь, потом вела меня вдоль гребня до тех пор, пока не вышла на новую тропу. Шум наших шагов приглушали сосновые иголки, легкий ветерок шептал в ветвях у нас над головами. Впереди я заметил лань, щипавшую траву, которая поспешно убежала, едва нас заметила.

– Скоро взойдет луна, и станет лучше видно, – сказала Орланда.

– Давай немного отдохнем, – попросил я, сжимая ее руку.

Она повернулась.

– Ты уже устал? – Звездный свет отразился в ее глазах.

– Нет, госпожа, – сказал я и обнял ее. – Я лишь хочу тебя поцеловать и поблагодарить за обретенную свободу.

Я нежно поцеловал ее, а потом во мне проснулась страсть. Я чувствовал тепло ее тела. Ее дыхание было свежим и чистым, словно ягоды можжевельника, аромат волос сводил с ума.

Она тихонько ахнула и отстранилась.

– Пойдем. – Она взяла меня за руку. – Нам предстоит долгий путь, а сэр Бэзил будет преследовать тебя до самого ада, чтобы вернуть серебро, что ты несешь на спине.

Мы прошли вдоль гребня горы над лощиной, потом спустились в долину и перешли ручей. Поднялась луна, мягким серебром осветившая лежащую перед нами тропинку, и Орланда задула маленькую лампу. Запели ночные птицы, мимо пробежал олень, почувствовал людей и умчался прочь большими прыжками. Ловкие лисицы и ворчливые барсуки перебегали тропинку.

Дорога уводила нас все дальше, вниз, влево, вправо. Временами мне казалось, что мы вернулись на прежнее место. Однако холодная ночь оказалась настолько красивой и мирной, что я буквально чувствовал, как кровь играет у меня в жилах. Я без особого труда нес тяжелый рюкзак на плечах, уверенно шагая по освещенной луной тропинке и с удовольствием наблюдая за окружающим миром.

На этом петлявшем маршруте мы провели часы, затем тропа ушла вниз, в заросшую соснами долину, и мне показалось, что я услышал обрывок мелодии в воздухе, возможно, кто-то играл на виоле.

– Послушай! – сказал я, мы остановились, и я напряг слух.

Мелодию было трудно различить из-за шума ветра в соснах, но наконец я уловил звуки виолы, бубна и продольной флейты, вместе исполняющих куранту.

– Ты слышишь? – спросил я. – Там люди.

– Нам не нужно бояться музыкантов, – сказала Орланда.

– Музыканты ничем не отличаются от других людей, – заметил я. – И они любят серебро. Нам может грозить опасность.

– Быть может, мы к ним присоединимся? – предложила Орланда.

– В таком случае мне очень жаль, что ты оставила ради меня свою мандолу. Я куплю тебе другую, она будет еще лучше.

Мы продолжали идти между деревьями, и звуки музыки становились все более четкими. К первым трем присоединились другие инструменты, за курантой последовала гальярда, а за гальярдой – канарио. Мне показалось, что я услышал смех и звон бокалов.

– Если пир тянется так долго, значит, это свадьба, – подумал я вслух. – Серенады новобрачных обычно заканчиваются поздно.

Орланда бросила на меня взгляд через плечо.

– Да, это и правда свадьба.

Она взяла меня за руку и повела вперед, дальше мы шли рядом.

Впереди появился неясный свет, точно костер, который прятался за раскачивавшимися деревьями. Мы по камням перешли небольшой ручей, лес кончился, и мы оказались в степи, перед голым круглым холмом. От холма исходило мерцание, как от восходящего солнца, и его силуэт выделялся на фоне перемещавшихся лучей белого света, острых, точно копья.

В ярком свете все виделось в мельчайших деталях, вплоть до каждой травинки. На вершине холма поднимался древний земляной вал, а над ним возвышалась разрушенная башня из черного камня, похожая на сломанный клык. Гремела музыка, и казалось, что радостный звон колоколов весело мчится вниз по склону.

В моем сознании распахнулись двери, меня посетило откровение, и я догадался, куда попал. Я понял, почему чудовища и часовые спали, а двери храма гостеприимно распахнулись перед его хозяйкой.

Быть может, я выставил себя жутким глупцом, но до этого момента не понимал, что ушел из мира в песню.

Пораженный своим открытием, я повернулся к Орланде. Она выжидающе на меня смотрела, а ее глаза казались темными в тени безмятежных бровей.

– Миледи, – рискнул заговорить я. – Чей это дом?

– Мой, – ответила она. – И я приглашаю тебя провести здесь сегодняшнюю ночь.

– А чью свадьбу празднуют музыканты? – спросил я.

Она сжала мою руку.

– Нашу, – ответила она, – если ты этого захочешь.

– О, моя леди фонтана, – сказал я, – ты играла со мной.

Богиня показала всю свою красоту, идеальное лицо, озаренное великолепием, объятые пламенем волосы, простая одежда превратилась в шелковое платье, расшитое жемчугом, юбку украшали вышитые фигуры животных и птиц. Бриллиантовое ожерелье каскадом сбегало с груди, подобно искрящемуся фонтану, великолепный воротник обрамлял лицо ореолом. В волосах сияла золотая корона.

Ослепительное великолепие Орланды ударило меня с такой силой, что я упал на колени. На миг она приняла вид статуи мраморной нимфы фонтана, одной рукой подпирая щеку, а ее улыбка обещала проказы, но затем она резко изменила позу.

– Я ведь каприз, верно? – сказала она. – Однако мои обманы не причинили тебе вреда.

– Ты неизменно помогала мне, – сказал я. – И я обязан тебе свободой.

– Тогда мы можем принять участие в свадебном пире, не так ли? – Она помогла мне подняться с колен и повела вверх по склону холма.

Однако я обнаружил, что мне почему-то не хочется за ней следовать, я стал подволакивать ноги, и она ко мне повернулась.

– Миледи, – начал я, – правду ли говорят люди, что свадьба может продолжаться сто лет, а когда я, шатаясь, встану с супружеского ложа, то окажусь в совершенно чужой стране?

– Тебе нет нужды уходить отсюда, – ответила она.

– Но это, – осмелился я возразить, – не ответ на мой вопрос. Если я захочу навестить друзей или родной город или просто отправиться в путешествие… найду ли я известный мне прежде мир или попаду совсем в другую, чужую страну?

Она посмотрела на меня с некоторым сожалением.

– Ты знаешь, кто такой Бинат? – спросила она. – Бинат Медведь, Бинат Бронзовое Копье, Бинат Чемпион?

– Я не слышал этого имени, – ответил я.

– Величайший герой из всех, кого знала эта страна. Победитель сотен схваток, убийца зверей и чудовищ, основатель королевства.

– Я никогда не слышал ни о нем, ни о его королевстве, – честно ответил я.

– О Бинате сложены тысячи песен. Поэты