Кончаем лекции. Входим в Страстную. Всякий раз, даже в тупеющей старости, молодею и углубляюсь душой под властью сладчайшей поэзии церкви.

Дай Бог здоровья. Ваш А. Карташев

P.S. Только что вышла книжка Бердяева: «Дух и реальность»310. В выводах ее может Вам и не понравится. Но, может быть, философские предпосылки ее о реальности духа и покажутся Вам полезными. У нас в библиотеке получена. Попрошу Бориса Ивановича311 для Вас задержать ее у себя на последнюю неделю.

Мне все эти «философии» давным-давно не нужны.

«Умри, Денис, – лучше не напишешь»312… чем система догматов церкви, именно как умнейший из всех ответов на запросы ума, сердца и жизни.

23. IV. 37.

Дорогой Антон Владимирович,

Как всегда у Вас, Ваши строки «Не забудем» – сто́ят ударнейшей из статей. Живая, бьющая правда, – это остается тревожащей защепой в сердце. Благодарю от имени «Русского инвалида». А сам я весь испит, должен был написать три рассказа (для жития) – и это мне горшее изо всего, надо писать – дописывать «Пути». Надо мно-го читать, а тут дерганья, поездка, и речи еще не составил. Весь в трудах, рвусь к книгам. Завтра в St. Geneviève, где буду и всенощную вербную – не знаю. Трогательно: добром поминают на Валааме313. Бог даст, помянут, как выйдет «Старый Валаам»314. Сим исправится задор юности – «На скалах Валаама»315. Убедился на 2-х чтениях – доходит до сердца. Привет куме и Вам. Ваш Ив. Шмелев.

[На полях:] Бердяева не принимаю, он не самодостаточен, а питается отраженным светом. Но, конечно, охотно воспользуюсь новым «сборничком». Пожалуйста, скажите Б. Ив.*

Если бы я жил близко от Подворья! Потщусь побывать на Страстной неделе.

25. 9. 37.

Villa «La Maraviglia», Chemin de Gorbio, Menton

(Alpes Maritimes).

Дорогие, милые «гречаники», Антон Владимирович и Павла Полиевктовна, Добрался 12-го до Ментоны с Ивиком. Отослал его в La

Favière*, ибо здесь ему одиноко. 24-го он – в Париж. Живет с Серовыми. Жду визу в Италию. Поокреп. Дважды читал одним «церквам», ибо здесь «раскол». Хотела слушать меня великая княгиня Ксения Александровна316, была очень мила. Читательница! Леса́ читателей, замотали. Бегу в Levanto пока, к Амфитеатрову317, как получу визу. Что за удары на нас! И все – как ад, в мире. Был в Монте-Карло, плюнул. Не поставил и 5 фр. Но завтра поеду с друзьями, проиграю 50 фр. Куда ни шло. Пока не работаю. Лечусь. Сижу у моря. Погода была дрянь. Солнце вернулось. Обнимаю. Будьте здоровы. Ваш Ив. Шмелев.

6. Х. 1937.

Odos Smolensky–28, Néon Phaliron (près d’Athènes), Grèce

Дорогой Иван Сергеевич!

Получили Вашу открытку от 25.IX, из Ментоны. Вы, наверное, теперь уже в Levanto. Должны туда переслать наше письмо. Мы проехали мимо Levanto утром из Генуи, в поезде, промелькнули в блеске солнца. Вспоминали о Вас. А потом был душный день, а вечером – Рим. Вся Италия промелькнула давно и быстро. И мы сидим в греческих буднях. Тут жара, солнце и можно еще долго купаться в море. Но, конечно, устройство плохенькое и грязь. Живем без большого комфорта и сжимаемся, ибо за 1 фр. дают уже всего 3.50 (вместо 5), а цены на все (как в дешевых валютах) сотенные. Я почитываю греческие книжки, а Павла Полиевктовна копается, шьет. Довольно захолустно, безлюдно, и в этом отдых. Но… похищение Миллера!! Сатанинское кощунство Плевицкой! Иудинство Скоблина!318 Русский человек! Ты мерзостью превзошел фантазию Достоевского! Вот и спасай Россию с таким народом! Обижались на Амфитеатрова за его восклицание: «Почему мы – такая дрянь?»319 А выходит именно так. На таких гадах можно долго «строить социализм»!..

В каких Вы странствиях? Давайте о себе весточки.

Дай Бог всего хорошего. А. Карташев

[На обороте от П.П. Карташевой]

Дорогой кум Иван Сергеевич,

Привет Вам сердечный с берегов Адриатики! Купаемся, вода теплее Средиземного. Живем в имении русского грека, женатого на финке, тоже русской. Смешно звучит: русский грек, русская финка!! Люди приветливые, и жить с ними легко. Местечко, где мы живем, Новый Фáлерон, вроде Bourg-laReine320, кокетливо отстроенный, на берегу моря. Но если бы Вы видели этот грязный берег! И мы должны ехать на трамвае за 3 драхмы в Старый Фалерон, в купальню, т.е. за 5 драхм снимаем кабинку, где раздеваемся и купаемся в открытом море, но за мысом, отгораживающим грязь и аэропорт. Антон Владимирович каждый день ездит по библиотечным делам в Афины 15 минут по здешнему metro (3 драхмы). Работают здесь просто мало. Библиотека открыта от 9 до 1 часа и от 5 до 8 часов вечера. И после обеда все спит – лавки закрыты до 3-4 часов, а вечером опять галдеж, все кофейни полны. Обедаем мы в русском ресторанчике. Содержат этот ресторанчик русские офицеры, а их жены прислуживают. Утренний кофе и чай я устраиваю в комнате. С языком трудновато, хотя много греков, знающих русский язык, не редкость и французский. Трудно с жуликоватым народом. Наследие рабства, Бог даст выправятся, выйдя на свою дорогу. Теперешнее их правительство всячески старается направить мысль и энергию на производительный труд. Пока еще мало гуляли, и в музеях не были. Во-первых, жара, а во-вторых, ждем полицейского штемпеля после месячного пребывания здесь, который дает право бесплатного посещения музеев и памятников Древней Греции. Видели старые византийские церкви, как бы вросшие в землю, построенные до крещения Руси! Не знаю, как было раньше, а теперешнее чисто греческое богослужение – не нравится. Пока всего доброго. Храни Христос. Ваша Павла Карташева

17. Х. 37.

Увы, все еще… – Ментона, Вилла «Ля Маравилья

(пишется «маравиглиа»), Шмэн де Горбио.

Милые афиняне, Павла Полиевктовна, Антон Владимирович,

Дошло Ваше письмо. Вижу – сравниваю – старое наше

Туапсе, где на пляже турки рабочие «обирались», т. е. казнили вш… и грязь была-а… не пляж, а депо дезордюр. Ох, эта пи‐санная исто-рия! Какое великолепие-величие… в дали веков, а пощупал бы «героя» какого – глядь… «герой нашего времени». А мы их знаем. Трубили трубы про «героя» Скоблина, а он вон – «скользкий», только и сказали сослуживцы. Да, скользну-ла эмиграция, теперь остается разве только Микола-Батюшка – верный, а завтра услышим, что и митрополит какой-то «у них» на службе. Ну, да что