— Подарки от мартышек. Праздники же, забыл?

Гедимин досадливо сощурился — стоило сосредоточиться на чём-нибудь интересном, и традиции, вроде бы усвоенные, моментально улетучивались из головы или путались между собой, как забытые обрезки проволоки. «Да, верно. „Мартышечья“ еда. Надо же, едят, не скрываясь. На тринадцатом году надоело притворяться?»

— Смотри, — сказал он Вепуату, трогая пинцетом одну из линз в батарее. — Выбита кверху, снизу канал пустой. А вот эта, — тут сверху места не было. Так же выбило, но уйти было некуда. Вот и сколы.

Вепуат цокнул языком.

— Надо сказать, чтобы не швыряли на стойку. Оружие лёгкое, сил у всех много, — чуть задумаются, и вот тебе…

Гедимин подтолкнул смещённую линзу на место и вынул из прорези ту, верхний край которой был надколот.

— Тут надо бы упругие фиксаторы, но места в корпусе нет.

Мимо с контейнером в руке прошёл кто-то из отряда. Вепуат быстро развернулся на бульканье и укоризненно хмыкнул.

— Ну куда⁈ Видишь, тут работают?

— Вы там, а я тут, — отозвался сармат с контейнером, отрывая верхнюю крышку. Гедимин покосился на упаковку. Вроде бы ничего интересного — прозрачный «стакан», запаянный сверху, с наклейками на крышке и по бокам, — но для «мартышечьей» еды упаковка была непривычно блёклой, всего-то в два цвета.

— Что там? — спросил он. Сармат, уже поднёсший контейнер к губам, помахал этикеткой в ответ, и Гедимин прочитал крупные чёрные буквы: «Глинтвейн „Маккензи“ Зимний».

— Ты чего? — удивлённо посмотрел на него Вепуат, увидев, что ремонтник облокотился о стол и мелко трясётся.

— Так, — отозвался Гедимин, подавляя прорвавшийся смех. — Воспоминания… Давно Маккензи начал гнать спирт?

— У нас давно делают спирт, — ответил ему озадаченный Ренгер. — Важное сырьё для многих отраслей.

Гедимин хотел вдаться в разъяснения, но, подумав секунду, развернулся к оставленной детали и взялся за лучевой резак. «Незачем болтать. Это старая история, никому неинтересная.»

Когда он подошёл к ящику, там ещё оставались чёрно-белые «стаканы». Гедимин встряхнул один из них, ожидая увидеть муть, но жидкость была прозрачной. Он отхлебнул — и закашлялся: и язык, и горло обожгло капсаицином и ещё чем-то из сложной органики. «Глинтвейн „Маккензи“,» — беззвучно хмыкнул он, разглядывая початый контейнер. «Состав всё тот же.» Он допил жидкость, потянул за отклеившийся край этикетки и снова хмыкнул. «Это даже не подделка под „мартышечье“. Просто упаковка похожей формы. Для внутреннего употребления, не для торговли. Опять Маккензи экономит…»

02 января 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— «Жестокое убийство в городском парке: горожане возмущены зверской расправой», — с выражением прочитал Вепуат. — А, вот ещё: «Это возмутительный случай и далеко не первое проявление нечеловеческой сущности так называемых сарматов. Властям выгодно, чтобы эти существа работали на них, — но зачем выпускать их к людям?»

Гедимин слушал его молча, не огрызаясь, — сам попросил поискать «новости про ту собаку», так чего теперь ругаться? Ничего нового в «новостях» не было — только маловнятные слова, от которых в голове начинался неприятный гул.

— Эй, Вепуат! — недовольно окликнул сармата Йигис. — Заняться нечем?

Вепуат только ухмыльнулся поверх экрана.

— Да, Йигис, теперь я — вольный разведчик. А ты несёшь тяготы дежурства. Привыкай!

В штабе было тесно — все собрались в главной комнате, проверяя напоследок снаряжение; двери склада были открыты, на столах лежали дроны, пустые подсумки, снаряды и заряженные аккумуляторы. Огнемётов сегодня не брали — только гранатомёты и «плазму», и с особой тщательностью проверяли наручные сканеры.

— Первый день на юге, — ухмыльнулся Вепуат, подобрав со стола дрон. — Выезжаем на тот берег. Не был там?

Гедимин качнул головой.

— Город расширяется на ту сторону озера? — с вялым удивлением спросил он. Вепуат весело хмыкнул.

— Может быть. Но явно не сейчас. Пока что недостаточно макак.

Он повесил дрон за плечи вместо рюкзака и кивнул Гедимину на батарею пробирок — они рядами стояли на столе Ренгера.

— Хотят, чтобы мы расчистили южный берег. Особенно вокруг битумных станций и замостья. Самое время, пока стоят холода.

Скегги ударил бронированными рукавицами друг о друга, и в штабе стало тихо — только Ренгер в полной тишине поднялся со стула и сложил руки на груди.

— Южный берег, — объявил Скегги, обведя всех сарматов внимательным взглядом и одобрительно хмыкнув. — Битумоносный сектор и зона температурной аномалии. Работать по двое. Норма — двести метров.Только разведка. Зачищать при необходимости, приключений не искать. Все готовы? На выход!

«Зачищать при необходимости,» — повторил про себя Гедимин. «И Скегги знает, что необходимость возникнет. Ладно, посмотрим, что там, на юге…»

Бронированный глайдер долго летел по прямой — по мосту, как шёпотом пояснил Вепуат; Гедимин недовольно щурился на задраенные люки — на такое сооружение хотелось посмотреть. Потом машина плавно свернула направо и заколыхалась на ухабах — дорога кончилась, пошёл «дикий» берег с ямами, замёрзшими заливами и остатками растительности.

— «Битум» — на выход! — отрывисто объявил один из ликвидаторов, когда глайдер, резко развернувшись, замер, и люк начал открываться. Гедимин увидел за проёмом белесое, ярко светящееся небо, чёрный лёд и на кромке между ними — ребристый, глубоко зарывшийся корпус битумной станции. Где-то на глубине приглушённо гудели насосы.

«Может, Иджес тут,» — подумал Гедимин, вспомнив, как вечером пытался выйти с механиком на связь. «Мы на южном берегу. Ты там как?» — отправил он сообщение, направив передатчик на открытый люк. Он ждал ответа, пока крышка не легла плотно, отрезая ликвидаторов от внешнего мира. Глайдер снова развернулся на месте и попрыгал, нехотя набирая высоту, к «зоне температурной аномалии».

Транспорт рухнул вниз так неожиданно, что Гедимин подумал об аварии — и вслушивался в работу двигателя, вцепившись в поручни, пока глайдер полз на брюхе, продираясь сквозь вязкий субстрат. «Ничего не понимаю. Где неисправность?»

— Выходим, — ткнул его в бок Вепуат, когда люк начал открываться. — Наш участок. Иди за