кочаны… Хотя… и императрицы были девчонками…

Серая в сумерках, вниз зазмеилась дорога (и тесть, и муж и пасынок, и родной сын — все пытались её спрямить, но за новое лето она изгибалась опять) — проходя меж оградами двух монастырей, расщеплялась на легкие улицы рынка, перекидывалась изукрашенным мостом через реку — и уходила на север, к Осаке. Эти два монастыря были известными соперниками, пытавшимися на всякой ерунде превзойти друг друга — правда, с тех пор, как монах одного из них, попал в личную свиту принцессы, соперничество на время утихло — пока противная сторона не надёт, чем крыть такой козырь…

А городок вокруг монастырей разросся — отметила мать принцессы. Ещё года через два-три и он станет торговым соперником Столицы, скупая все товары, идущие с севера, а ещё через десять — сольётся с ней, обойдя или перейдя Птичий Холм, и окружив Дворец городом со всех сторон. Отчасти этому благоприятствовала и война вдалеке от дома — там, под руководством её дочери, нашли себе применение все те тысячи сорвиголов и вдовьих сыновей времён Завоевания, которые бы иначе занимались разбоем и разжиганием мятежей, не в силах понять что-нибудь сложнее правил рубки мечом.

Но — тихо! Императрица подняла руку, давая знак своим фрейлинам. Первый луч Аматэрасу пробился из-за пологих гор, и первым делом раскрасил горные вершины. В Столице невозможно увидеть красивые рассветы, из-за Рассветной Скалы, делящей диск надвое со стороны дворца — а когда Небесная Повелительница одолевает её вершину, её яростное великолепие становится невыносимым для глаз. И заря гаснет.

Медленно, словно штрихи терпеливого художника, в низинах стал скапливаться долгожданный туман, скрывая раны и коросты земли. Неожиданно к супруге подъехал Император:

— Оказалось, что дворец скучен без тебя.

Императрица промолчала, любуясь поднимающейся дымкой:

— Любой дом скучен без детей… О, любовь моя, не утешай меня, я знаю, что прогневала богов… Я предала старшую дочь, чуть не изуродовала вторую, получила сына, который отрёкся от имени матери, и теперь, наша последняя — в руках врага… Это несправедливо… Дети не должны страдать за мои грехи…

— Ну, кто поймёт богов, счастье моё?

— Боги не размениваются на мелочи… Я не верю…

— Ну, может это расплата всему нашему роду⁈ За привилегию править и подвергать страданиям, нужно отдавать свою цену.

Императрица резко взглянула на него, и только в её ацетиленово-синих глазах блеснули слёзы.

— Да, я тебе ещё не говорил⁈ Призраки выкупили из плена господина Сакагучи и остальных. Говорят, что попытаются устроить побег нашей Малышки. Ну что ты, что ты… Давай, поедем отсюда…

И, на лошадях, раздвигая наконец-то поднявшиеся туманы, в окружении свиты возвращался в свою столицу император, держа в объятьях безудержно-плачущую… нет, не женщину-юрэй, а женщину-цветок, всё ещё прекраснейшую на планете Цааганцецег по прозвищу Ритто, волею судеб ставшую императрицей любящего императора…

Она пойдет за своими

…Огромный город скрыл их, как паранджа — лицо ракшасской красавицы. Их команда на удивление легко прошла с уровня на уровень, проскочив перед носом у занятых на открытии рыночных ворот патрулей. Потом небольшой крюк по окраинам — и вышли к стенам тюрьмы.

Как и у тюрьмы девочек, у этой не было ограды. Сразу высились высокие, наклоненные чуть внутрь стены самого здания. Внутрь шли три дороги: пешеходная — внутрь здания, бетонированная — к стоянке для колесниц, вокруг которой как раз имелся забор, и железная — разрезая здание на два корпуса. В этой тюрьме депо располагалось не снаружи, а внутри, и служило мостом между блоками адских и средних планет. Оно играло самую важную роль в их плане — бронированный поезд для перевозки пленных позволил бы им пробиться и из тюрьмы, и сквозь все заслоны на Централи и тоннели за городом. Поэтому, пришлось подождать, пока привезут новых пленных. Ничего. Им не долго осталось. Спасатели зашли с тыла — там, где единственный забор отгораживал стоянку от канала.

Азер проверилась ещё раз, и с совершенно невозможной стороны вскарабкалась по абсолютно гладкой стене на сторожевую башню. Одновременно Гюльдан из-под другой прицеливается в другого охранника. Два сдавленных крика — один от удавки, наброшенной на шею, другой — от стрелы, пробившей череп (хулиганка Гюльдан пошла вся в Ануш своим лихачеством — она ему, кажись, в ноздрю засадила! Потом Гюльдан и Афсане взлетели, одновременно выцеливая каждая свою мишень: Афсане — дальнего часового, Гюльдан — ходивших взад-вперёд караульных над воротами. Азер сбросила верёвку для Хасана, и уж только тогда взлетела Мацуко.

Она полностью отдавала себе отчёт, каким хрупким становится план, благодаря её участию — ведь на неё могла среагировать даже не какая-нибудь хитрая сигнализация, а банальная пожарная тревога! И всё-таки, она шла — нельзя было ни отсиживаться за спинами ребят, ни лишать их такого сильного оружия как Железный Демон.

Принцесса приземлилась на башню Хасана — тот тем временем заканчивал подвешивать часового — чтоб со стороны казалось, будто солдат ещё на посту. На башне слева этим же занималась Афсане, а на мосту, над воротами — Азер.

— Вот и всё, — ракшас закончил работу: — Я спущусь, разведаю. Я тут, под башней одежду оставлю?

— У ворот лучше. У дальнего столба. Там и никто не заметит, и схватить успеешь, когда драпать будем, — девушка открыла люк в полу и нырнула туда первой. Вряд ли на лестнице ждала засада, но всё-таки, если что — ей пули причинят меньше вреда, чем ракшасу, даже в кирасе.

Внизу был тюремный грузовик. Кадомацу с первого раза не придала этому внимания, но пока она оглядывала стоянку, Хасан уже забрался в кабину, и что-то подозрительно там завозился.

— Эй! — Метеа подошла, поудобнее перехватив кабель. В случае если в кабине был шофер или кто ещё, она могла запрыгнуть на крышу, а оттуда… Правда стекло ломать — грохот на всю тюрьму.

— Вот! — её тактические изыски прервал сам Хасан, вытаскивая ей под нос ящик с инструментами.

Демонесса чуть не выругалась:

— Это… зачем? — спросила онапосле паузы, как перекипела.

— Рессоры! Я же тебе обещал! — и с довольной миной полез под машину.

Рядом приземлилась Гюльдан:

— Что за дурь?

Хасан не расслышал.

— Он рессоры снять, — объяснила за него Мацуко, и, заглянув к Хасану, добавила:

— Эй, мы вообще-то спешим.

— Ханум, а чем плохо? Вам же с луком-то будет легче.

— А ты подумай, —