– Всё, что захочешь. Всё, что я смогу сделать.

– Ты это серьёзно? – изумлённо спросил я, на что он уверенно кивнул. – Кому ты решил довериться? Низшему? Смешно.

– Я доверяю тебе, – всё так же мягко сказал Готье. – Мне нет никакого дела до статуса – низший или чистокровный.

Я, сам не зная почему, вспылил. Этот разговор выбивал меня из колеи.

– Проверь голову, Хитклиф. Тебе, кажется, мозги отшибло. Мне плевать на твои секреты, и уж тем более хранить я их не буду. Поступлю, как сочту нужным.

– Джером… – опять начал он, но я перебил:

– Ты не должен мне доверять, тупица! – Теперь уже я разозлился не на шутку. – Да кому я говорю… Ты в своём уме? Я тебе ничего не должен!

– Зато я буду у тебя в должниках, – напомнил он. – Чего тебе надо? Денег?

– Иди на хрен, Хитклиф!

Хотя, если быть честным, деньги – не такой уж и плохой вариант.

– Посмотри на это с другой стороны. Разве часто так бывает, что чистокровный обязан чем-то низшему? А я буду обязан.

– Я не могу понять, ты или тупой, или очень умный.

– Как тебе удобно думать. – Хитклиф улыбнулся.

– Тупой, – заключил я, но он не обиделся.

– Я не ожидал другого.

– Мне нужно подумать.

– О чём?

– Сливать всем, – проворчал Джером, – что ты приёмный, или нет, тупица.

– Кретин, – весело парировал он.

– Я ещё не согласился.

– А мне кажется, что уже. – Он лыбился с довольным видом, раздражая ещё сильнее.

– Ни фига, – проворчал я, отвернувшись.

– Тогда я просто оптимист.

– Ты отбитый на голову, – огрызнулся я устало.

– Зато я никому пока не сказал, что низший живёт по поддельным документам в центре, – как бы между прочим бросил Готье.

Я охнул:

– А вот это уже шантаж.

– Ой, Джером, как ты мог такое подумать?! – театрально заморгал он.

– А ты не так уж и туп, – угрюмо добавил я.

Хитклиф хотел меня обдурить, а когда не вышло, применил тяжёлую артиллерию? Я впервые посмотрел на него чуть другими глазами: может, с виду он наивный, но с ним нужно быть начеку.

– Повторюсь, я не желаю тебе зла. Я мог сдать тебя в любое время, но молчал.

– Если ты сдашь меня, то сдашь и Скэриэла, и Эдварда. Они меня укрывают здесь.

– Мне бы не хотелось создавать вам всем проблемы. Поэтому, – Хитклиф протянул руку, – ты молчишь обо мне. Я молчу о тебе. По рукам?

Я с сомнением смотрел на его ладонь и прищурился.

– А ты мне всё ещё будешь должен? Или аттракцион невиданной щедрости закрылся?

– Я всё ещё буду тебе должен. Я ведь обещал.

– Слово чистокровного ничего не значит.

– Может, чистокровного и не значит, а вот моё слово – да.

Вот же брехня. Он может сейчас пообещать хоть горы свернуть, никому из чистокровных нет веры. Но посмотрим, что из этого выйдет. В любом случае я знаю его большой секрет. А он, к сожалению, знает мой.

– Тогда по рукам. – Я сжал ладонь чуть сильнее, но Готье не подал виду.

– Мы друг друга сегодня не видели, – серьёзно произнёс он. – И я ничего не знаю про вашу со Скэриэлом подработку.

– Договорились. Я выхожу первым. Ты через десять минут после меня.

– А наш сигнал: два коротких удара и один длинный?

– Чего?

– Шучу.

Чёртов шутник.

Я вышел из библиотеки и направился к лестнице.

Вернувшись довольно поздно в Дом Спасения и Поддержки, я сразу лёг вздремнуть: жутко вымотался за последние два дня. Скэриэл обещал приехать в обед и обсудить бал чистокровных. Мне хотелось побыстрее отрубиться, чтобы набраться сил, но сна не было ни в одном глазу. Я лежал и размышлял о том, что сегодня произошло.

Как так вышло, что мы с Хитклифом… с чистокровкой, которого я на дух не переносил… сговорились? Правильно ли я решил скрыть от Скэриэла то, что подслушал? Пожалуй, я расскажу о том, что именно Гедеон раздул скандал вокруг Брума и Дона, но что насчёт правды о Готье? Кто его настоящие родители? Знает ли он о них?

По рассказам Скэриэла, старший брат с Готье пылинки сдувает, мало того что ринулся в клуб, чтобы избавиться от компромата, так ещё избил Вотермила. Может, он просто защищает честь семьи? Готье точно знал, что приёмный: не удивился. Наверное, это не секрет в их семье? Так много вопросов, что даже голова заболела.

Больше всего меня теперь беспокоила клятва на крови. Как она сработает? Я никогда не предам Скэриэла, иначе всему конец, но если я расскажу только часть того, что узнал, будет ли это считаться предательством? Нужно быть очень осторожным. Прежде я ведь не думал, что у меня будут секреты от Скэриэла. Я беспечно согласился на запрещённый ритуал, потому что мне некуда было идти, не из чего выбирать. И потому что весь мой мир тогда вращался вокруг Скэриэла; мне так хотелось стать для него кем-то важным. Важнее Готье, Эдварда, прочих. Я не знал, что он будет равнодушно убивать людей и закапывать во дворе. Не знал, что он станет воровать деньги у собственного босса и подвергать нас опасности. Не знал, что все эти разговоры про революцию выльются в то, что он правда начнёт кого-то куда-то вербовать.

Я прислушивался к себе. А ведь я всё ещё не мог представить себя без него. Может, наша связь даже окрепла. Но я не хотел всегда быть его тенью. Запасным вариантом в его глазах. Он не воспринимал меня как равного. Для него я оставался мальчиком на побегушках. Просто сообщником. А ведь незаменимых не бывает, Скэриэл не всегда будет нуждаться в моей помощи. Сколько ещё это продолжится? Остаётся одно – доказать ему и всем прочим, что я не очередной безмозглый пудель. Что мной нельзя просто командовать.

Готье Хитклиф – мой должник. Я могу потребовать от него всё, что захочу. Деньги – меньшее, что мне нужно. Он ещё не знает, с кем связался. Возможно, он тоже считает меня недалёким неудачником. И плевать. Пусть они оба думают, что я ничего из себя не представляю. Пусть недооценивают меня. Я ведь и сам только недавно – может, когда впервые защитил свой дом, – понял, что тоже чего-то стою.

Засыпал я с мыслью, что для меня всё только начинается.

22

– Ты будешь играть за Дария III, это персидский царь. Я за полководца Александра Македонского. Вот джойстик. – Я сел и протянул ему контроллер.

Чарли нерешительно топтался на пороге. В салоне автомобиля, на привычном месте, он вёл себя заметно увереннее, но, очутившись в моих владениях, мигом оробел. Я положил джойстик ближе к нему и приглашающе указал на место рядом; возникло ощущение, будто я пытаюсь расположить к себе одичавшую собаку.

– Ты зайдёшь или так и будешь стоять? – вышло чуть требовательнее, чем хотелось, поэтому пришлось добавить благожелательным тоном: – Если хочешь, можешь играть за Македонского. Мне не принципиально. Дарий мне тоже нравится. – Это была чистая правда, но, опять же, могло прозвучать двояко, так что я проговорил: – Если его выбрать, то можно прокачать культуру, и тогда жители других городов захотят присоединиться к твоей державе. Просто у персов очень древняя история, так что это можно использовать как рычаг давления. – Чарли не спеша вошёл, оставив дверь приоткрытой, словно боялся перекрыть себе пути отхода. – Тут твоя часть экрана. В игре работает шахматный принцип. Ходы идут по очереди, и от каждого хода зависит результат. Ну так что?

– Ты мне мстишь? – настороженно спросил он шёпотом.

По хмурому лицу было понятно, что Чарли не ждёт от меня ничего хорошего. Меня это задело, ведь в последние дни мы не вступали в перепалки.

– Не понял, – растерялся я. – Ты о чём?

– Тут прослушка? Решил меня на чём-то подловить, показать это господину Уильяму, чтобы меня уволили? Мстишь за Кевина?

Так вот как полукровки о нас думают? Впрочем, неудивительно. Не от хорошей жизни Чарли ожидает подвоха.

– А-а, – разочарованно протянул я. – Да ничего такого, но если хочешь, вместе перенесём PlayStation на первый этаж в гостиную. Или можешь сам обыскать комнату.

Он постоял, подумал, взвешивая все за и против. Внимательно осмотрел комнату – и вновь уставился на меня, как будто ждал, что я передумаю. Я изобразил скуку и зевнул, прикрывая рот рукой. Чарли уверенно направился к письменному столу у окна.

– Красивая птица, – сказал он, взглянув на канарейку в клетке.

Я непринуждённо