Он посмотрел на меня, торопливо закрутил кран и широко улыбнулся. Рубашка липла к телу, а мокрые пряди падали на лицо.

– Готье, друг, как поживаешь? – Он схватил сложенное полотенце, наскоро вытер лицо, руки и бросил его в корзину.

– Неплохо. Ты в порядке? – Я прикидывал, как он узнал меня в маске. Неужели по голосу?

– Как видишь, не очень, – вздохнул Оскар. – Люмьер держит оборону и не подпускает меня к Гедеону. Ещё и Николас с ними теперь ходит. Все против меня.

– Мне… жаль. – Я неловко подошёл к самой дальней от него раковине и принялся мыть руки.

Оскар снял с крючка свой пиджак, неуклюже натянул его, но уходить не спешил.

– Послушай, Готье… – заискивающе начал он, – а может, ты их отвлечёшь? Чтобы я смог поговорить с Гедеоном. На этаже здесь есть библиотека. Мы раньше каждый год устраивали тут тайные посиделки во время бала. – Он улыбнулся; голос его смягчился. – Курили или выпивали, пока никто не видит. – Он рассмеялся, словно вспомнил какую-то особенно запомнившуюся встречу.

– Здесь есть библиотека? Я не знал… – удивился я, а затем спохватился. – Гедеон курит?!

– Тише ты, – рассмеялся Оскар. – Позволяет себе по праздникам. Но обычно сигареты ему не по вкусу. – Он умоляюще взглянул на меня. – Ну так что? Поможешь мне? Я буду тебе должен. Просто отвлеки Люмьера, Николаса я беру на себя. А потом мы с Гедеоном поговорим. Это правда важно.

Меньше всего мне хотелось помогать Оскару, уже успевшему меня подставить. Тем более идти ради этого против брата и Люмьера.

– Не выйдет. – Отвернувшись к зеркалу, я принялся поправлять и без того идеальную укладку. – Прости, но мы с Люмьером не разговариваем. Поссорились.

Уши горели, но, кажется, Оскар поверил.

– Из-за чего? – участливо спросил он.

– Да ерунда. Даже обсуждать не хочу. – Ничего более толкового придумать я не смог. – Я не общаюсь с ним.

– Понятно, – растерянно проговорил Оскар, глядя куда-то в сторону. – Ну ладно. Рад был поболтать. Давно не виделись. Слышал, ты выбрал Люмьера в наставники.

Я прикусил язык от неожиданности. Совсем забыл об этом.

– Да, внезапно вышло… – если Оскар и не верил мне, то виду не подавал. – А потом мы поссорились. Гедеон, узнав об этом, рвал и метал.

– Представляю, – протянул Оскар. На его лице застыло разочарование. – Помиритесь ещё. Я пойду.

Он немного потоптался на месте и вышел, не оглядываясь. Я выдохнул, только когда за ним захлопнулась дверь.

На втором этаже было много комнат: некоторые заперли на ключ, но если верить Оскару, то библиотека открыта, и мало кто об этом знает. Я бы с удовольствием отсиделся там, посмотрел книги, а затем ушёл бы с бала, предупредив Сильвию. Чем меньше я буду пересекаться с Гедеоном, отцом, Оскаром и Люмьером, тем лучше. Правда, есть вероятность, что в библиотеку пойдёт и Оскар. Если мы там столкнёмся, выйдет совсем неловко. Но, скорее всего, он вернётся к попыткам поговорить с Гедеоном в зале. Именно сегодня я очень надеялся на упрямство Оскара.

Я вышел из уборной и побрёл по широкому коридору, осторожно осматривая каждую дверь. Когда коридор опустел, я стал подходить и поворачивать ручки. Все помещения были заперты. Я дошёл до последней высокой двери, уже приуныв: если и эта закрыта, придётся ведь вернуться в зал, чего я совсем не хотел.

Тяжёлая дверь отворилась, к моему удивлению, без единого звука. В темноте я всё равно смог различить книжные стеллажи. Это была огромная библиотека, манящая и влекущая в свои недра. Я торопливо прикрыл за собой дверь, вдохнул тяжёлый и спёртый воздух. Как душно. Я подскочил к окну и открыл его настежь, впуская холодный ветер. Сбоку обнаружилась ещё дверь – на балкон. Я вышел и вдохнул полной грудью. Восхитительно. В зале казалось, что я сейчас задохнусь от концентрации высокомерия и снобизма. Тяжело было всё время находиться с теми, кто считает себя венцом творения, просто потому что родился в «правильной» семье.

Я видел, как вдалеке к дворцу подъезжают опоздавшие гости. По другую сторону открывался прекрасный вид на зимний лес. Возможно, именно там император Бёрко охотился на оленей.

Оставив открытыми балконную дверь и окно, я наслаждался морозным воздухом. Сел в дальнее кресло, повёрнутое в сторону высоких стеллажей, а перед этим захватил одну из книг с полки. «Принц и нищий» Марка Твена. Я обожал эту историю в детстве. Светил себе фонариком со смартфона, разглядывая иллюстрации. Удивительно, но книга была выпущена в 1890 году – одно из первых изданий!

Я настолько провалился в чтение, что не заметил, как бесшумно открылась дверь. Понял это, когда из окна подул сильный ветер, теребя прозрачный тюль. Обдало сквозняком. Я выключил фонарик и тихо опустил книгу на пол.

Кто-то постоял на пороге, будто раздумывая над чем-то, а после уверенно шагнул внутрь, подошёл к балкону и закрыл дверь. Я всем телом вжался в кресло, надеясь, что за ним меня не видно. Некто притворил окно. Оглянулся, но не заметил меня в темноте. Кажется, это был полукровка. Двигался он резко, торопливо, словно боясь, что его поймают на месте преступления. Он достал телефон из кармана, и тусклый свет от экрана упал на лицо. Под чёрной маской было не различить его черты.

– Я на втором этаже. – Он подошёл к окну, продолжая поправлять тюль. – Ага. Скэриэл внизу, разносит напитки. Нашёл своё призвание, – пошутил он. – Понял. Я знаю. Без понятия, во сколько это всё закончится. Отвечу, как смогу. Давай.

Скэриэл?! Он один из официантов? Только сейчас я понял, что голос мне знаком.

– Джером? – Я приподнялся с кресла.

Он застыл на месте.

– Это я, Готье, – уточнил я, потому что молчание затянулось.

– Хитклиф? – спросил он упавшим голосом, вглядываясь в темноту.

– Ну да. Что ты тут делаешь? – Я медленно подошёл. – Скэриэл работает официантом?

– Ага, – не сразу ответил он, так что легко можно было догадаться: Джером врёт. – Подработка.

– Почему он не сказал мне?

– Мне почём знать. – Он пожал плечами, совсем как Скэр.

Я не успел задать новых вопросов: в коридоре раздался глухой шум, словно что-то швырнули в стену. Мы оба замерли, повернув головы. Шум повторился, ближе. Я решил действовать. Кто бы это ни был, не стоило попадаться ему на глаза.

– За мной, – шепнул я, схватив Джерома за руку.

Он тут же вырвался, возмутившись:

– Зачем?

– Сюда кто-то идёт, и не факт, что он будет нам рад, особенно тебе. Скорее. – Я вновь схватил его за руку, и Джером снизошёл до того, чтобы послушаться.

Едва мы спрятались за дальним стеллажом, дверь с грохотом отворилась; кто-то упал и выругался. Судя по звукам, завязалась драка.

– Это был ты! – прошипел кто-то, поднимаясь. – Точно ты.

Я видел их силуэты.

– И? – громко и с вызовом спросил второй, закрывая за собой дверь. – Что ты сделаешь? Сдашь меня?

Голоса знакомые…

– Но зачем?

Теперь их было лучше видно. Один вцепился в другого, но тот не вырывался, как будто его всё устраивало.

– Ответь, Гедеон, зачем?!

У меня чуть не вырвался удивлённый возглас, но Джером заметил это и успел жёстко прикрыть мне рот мозолистой ладонью. Я замер. Гедеон с Люмьером? Разве что Оскара не хватает для полного счастья. Он оставил свои попытки объясниться?

– Бернард слишком много болтает, – ответил брат, внимательно осматриваясь. – И думает, что он умнее всех.

Я испуганно толкнул Джерома вглубь стеллажей, боясь, что нас заметят. Он толкнул меня в ответ, но отступил, убирая руку с моего лица.

– А что насчёт Брума? Он ведь тоже пострадал. – Впрочем, в тоне Люмьера не было ни намёка на сочувствие.

– Мне плевать, – равнодушно проговорил Гедеон и, отстранившись от Люмьера, закурил.

Я жадно вглядывался в каждый его жест, жалея, что не могу подойти ближе. В голове не укладывалось. Значит, это был Гедеон? Он слил фотографии Оливера с Бернардом и представил всё в таком мерзком свете?

– Ты снова идёшь по головам, – констатировал Люмьер, поправляя маску.

– Как будто тебя это удивляет. – Гедеон протянул ему свою сигарету.

– Это всё из-за Оскара, верно? – Люмьер затянулся и выпустил табачный дым.

– Да пошёл ты к чёрту. Он вообще к делу не относится. – Гедеон снова забрал сигарету и едко добавил: – Мы не общаемся, если ты не заметил.

– Но ты продолжаешь его защищать в каждом споре. – Было видно, как Люмьеру неудобно; он тёр щёку, задевая