– Не забудь напомнить им, чтобы не пытались повторить это дома. Или, если уж попытаются, то ни слова о том, где этого насмотрелись.

Скэриэл хихикнул.

– Ладно, шучу, – вздохнул я. – У одной половины нет родителей, а у второй родители в запое. Но ты всё равно напомни им о правилах безопасности. Так будет лучше.

– Само собой.

На днях Скэриэл загорелся ещё и стрельбой из лука, поставил второй деревянный стенд и решил всех приобщить к этому занятию. Луки, по его мнению, были менее опасны, чем ножи. Я смутно догадывался, что его новое увлечение как-то связано с Хитклифом.

Помимо кинотеатра, в Доме Спасения и Поддержки была неплохая библиотека – маленькая гордость Скэриэла. Ею пока меньше всего интересовались посетители, но Скэриэл заявил, что это временно. Также мы поставили в одной из комнат стол для настольного тенниса. К моему удивлению, теннис быстро набрал популярность, особенно в холодные дни.

Скэриэл не был образцом для подражания, но всё ещё хотел привить низшим и полукровкам простые правила этикета и периодически напоминал о них. Я понимал, что жизнь в Центральном районе не проходит для него бесследно. Общение с чистокровными оставляло всё больше следов в его характере и привычках.

Как-то мы сидели у Эдварда в кабинете, пока он отъехал по делам – делал он это всё чаще, – и разбирали накладные, когда дверь распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся низший лет десяти.

– Райли, мы это обговаривали, – спокойно начал Скэриэл, не поднимая глаз от накладной. – Выйди, пожалуйста, за дверь, закрой её, постучи и только тогда входи.

Райли растерянно уставился на нас, вытер грязные руки о не менее грязную футболку и медленно закрыл за собой дверь. Через секунду мы услышали три громких стука, дверь вновь распахнулась, и Райли предстал перед нами. Выглядел он неуверенно, как будто не мог взять в толк, зачем ему из раза в раз делают подобные замечания.

– Молодец. – Скэриэл мягко взглянул на него. – Что ты хотел, Райли?

На чумазом лице появилась широкая улыбка от похвалы, но затем потухла.

– Там старшие отбирают наши ракетки! Мы, короче, хотели с Филом поиграть в настольный теннис в зале, а этот сукин сын…

– Без ругательств. – Скэриэл поморщился. Этот строгий тон и взгляд он будто позаимствовал у Эдварда.

– А, точно, да, – торопливо пробурчал Райли. – Там этот, э-э-э, ну, один из старших пацанов отбирает у нас ракетки.

– Спасибо, что сообщил, Райли, – серьёзно кивнул Скэриэл. – Я сейчас приду и разберусь.

Мальчишка засмущался и, довольный, вышел, но Скэриэл снова его окликнул:

– Сходи в ванную и помой руки и лицо. Ты испачкался.

– А, хорошо, ладно. – Райли вытер нос рукой и скрылся за дверью.

– Прям пансионат благородных девиц, – присвистнул я.

Скэриэл поднялся и хмыкнул.

– Пансион, – поправил он. – До благородных девиц ещё далеко, но воспитанные низшие нам не помешают. Ты помнишь, в каком лотке анкета Райли?

– Кажется, в синем.

– Возможно, через пару месяцев перенесём его в зелёный. Он делает успехи.

В понедельник у нас, как обычно, был выходной. В этот день я присматривал за домом; вместе с нанятыми работниками мы драили помещения, убирали снег на заднем дворе и проверяли продукты на кухне. В шесть вечера я всех отпускал и сам заканчивал с уборкой.

Сегодня Скэриэл остался в Центральном районе, что-то там упомянув про Хитклифа и Брума. Эдвард отправился в местный филиал банка с документами, а затем тоже планировал поехать к Скэриэлу. Я отпустил двух полукровок, которые с утра помогали наводить порядок, и решил самостоятельно докрасить стену в одной из дальних комнат.

Освободился я поздно, часов в десять; увлёкшись покраской, не заметил, как пролетело время. Сходил в душ, оделся и с чувством выполненного долга хотел посмотреть телевизор, когда позвонили в дверь. На часах была почти полночь, и я с подозрением высунулся в окно – посмотреть, на какой машине приехал поздний посетитель.

Машины поблизости не обнаружилось, но я решил, что это кто-то из детворы хочет переночевать у нас. Такое бывало: те, кого родители били или морили голодом, приходили к нам за помощью. У нас уже пару раз ночевал Райли.

Спустившись, я открыл дверь. На пороге стоял крупный мужчина.

– Привет, у меня тут рядом спустило колесо. – Он указал на тёмную дорогу и потряс проводом перед моим носом. – И телефон сел. Можно я у вас заряжу и позвоню в выездной автосервис?

– Я простой работник, и нам запрещено впускать кого-то с улицы, – настороженно проговорил я, собираясь закрыть дверь.

– Мой сын к вам на обеды ходит, пока я на работе, – не унимался мужчина, подходя ближе. – Не такой уж я и чужой.

– Нет, мы только детей и подростков пускаем. – Я хотел было вежливо послать его, но он быстрым движением выставил ногу вперёд, блокируя дверь.

– О, простите, ваш работник меня не впускает. – Он громко обратился к кому-то за моей спиной.

Я удивлённо обернулся, и в этот момент мужчина со всей силы толкнул дверь. Я отпрянул. Дела плохи. Кто бы это ни был, у нас проблемы.

– Ты вынуждаешь меня, парень, – низким голосом проговорил он, доставая что-то из кармана.

Я услышал громкое потрескивание в его руках. Если ты живёшь в Запретных землях, то ни с чем не спутаешь этот звук. Электрошокер. Вскрикнув, я почувствовал резкую боль в шее. В глазах помутилось, и я провалился во тьму.

19

Первое, что я услышал, – стон отчаяния. Потом до меня дошло, что стонал я сам.

Всё тело затекло от неудобной позы. Грудную клетку сдавило, шея ныла, дышал я с трудом. Вокруг стояла темнота. Мне даже показалось, что на глазах повязка – я пару раз зажмурился, пока не осознал, что в том месте, где я очнулся, попросту нет ни единого источника света.

По мере того как глаза привыкали к темноте, накатившая волна паники постепенно сходила. Я медленно приподнял голову и часто задышал. Скулу свело от боли. Наверное, я неудачно упал, ударился лицом. Попытался встать – не вышло. Без помощи рук сделать это было сложно. Кажется, меня вырубили электрошокером на пороге, затем приволокли куда-то и нацепили наручники. Проклятье… это в духе людей мистера Эна.

Я неуклюже повернулся, ложась полубоком, чтобы не переносить вес тела на руки, сцепленные за спиной. Тут же я увидел её – полоску света из-под двери. Я обрадовался, ведь за секунду до этого вдруг стало действительно страшно: что, если непонятный тип бросил меня куда-то в подвал? Но свет моментально развеял мои опасения. Значит, позади меня, скорее всего, окна. Просто плотные шторы не пропускали лунный свет.

Сколько я так лежал? Ориентироваться в пространстве было всё ещё трудно. Я прислушался: никакого шума чужих шагов. Вгляделся в полоску света: никаких тревожных теней по ту сторону двери. Тогда, задержав дыхание, как перед прыжком, я начал медленно подниматься. Он ещё здесь или уже ушёл? Если здесь, то что задумал? Убить меня? В глазах слегка двоилось, руки совсем онемели.

Я ругал себя за то, что не закрыл ворота раньше. Может, тогда бы ничего не произошло. Этот тип бы не смог приблизиться и ударить электрошокером через толстые прутья. Всё моя вина. В Запретных землях нельзя так расслабляться.

Над головой раздался глухой скрип. Я замер и поднял голову, словно мог увидеть чужака. Он на втором этаже, прямо надо мной. Чёрт.

Чёрт, чёрт, чёрт.

Нужно было связаться со Скэриэлом или Эдвардом, но мой телефон остался наверху. Я подошёл к двери, вновь прислушался. Тишина. Ещё и руки скованы… Если не освобожу их, то не смогу остановить этого типа.

Я дотронулся пальцами до запястья – к этому времени онемение прошло, осталось лишь лёгкое покалывание ниже локтя – и наткнулся на что-то тонкое, плотное.

– Чёрт возьми, – с облегчением выдохнул я.

Это были не наручники. В жизни так не радовался тому, что мне сковали руки пластиковыми стяжками. Дёшево и сердито. Если правильно всё сделать, то их можно снять. Нужна лишь твёрдая поверхность, о которую я смогу ударить запястьями, чтобы порвать стяжку и освободиться. Но сначала – где бы взять хоть немного света?

Я пошёл в сторону окон – шаг за шагом, медленно, словно имел вагон времени. Наконец что-то мягкое коснулось моего лба. Шторы? Я помотал головой, пытаясь отодвинуть их.