В 1812 г. в Москве, после изгнания оккупантов, была усилена противопожарная деятельность, в связи с чем образовалось пожарное депо для изготовления пожарных инструментов. В 1818 г. на основании Указа императора «Об устройстве пожарной части во всех губернских городах» пожарные команды были организованы во всех городах. В августе 1820 г. последовало предписание управляющего Министерством внутренних дел графа В.П. Кочубея о создании пожарных частей в городах, в котором он побуждал гражданских губернаторов к исполнению воли императора о принятии мер к обучению чинов внутренних гарнизонных батальонов обращению с пожарными инструментами. В предписании приводились общие правила применения сил и средств внутренних гарнизонных батальонов, устанавливался порядок взаимодействия командования подразделений ОКВС и местных губернских и городских властей. За счет привлечения штатов Внутренней стражи формировались новые и пополнялись действующие полицейские и пожарные команды, в том числе и в Москве.

После оккупации старой столицы, и, фактически, разрушения экономики города, финансирование, в том числе и московской полиции, осуществлялось за счет государственной казны. В самой же Москве был учрежден Комитет для изыскания способов усиления городских доходов. Низкий уровень доходов на первых порах после 1812 г. привел к сокращению штата московской полиции. Так, основное звено в несении полицейской службы – квартальные поручики – пострадало больше всего: количество их было сокращено со 189 до 100 должностных лиц[416], что не могло не сказаться негативно на состояние криминогенной обстановки в этот период в Москве. Не все эвакуированные жители Первопрестольной вернулись в старую столицу. Только к 1816 г., когда город отстроился после пожара, полностью возобновилась торговля и промышленное производство, Москве удалось восстановить финансовую самостоятельность. С этого времени и московская полиция опять стала финансироваться из городского бюджета, а государственное финансирование было прекращено[417]. При этом, по данным на 1826 год в московской полиции не хватало 282 сотрудника!

По Указу от 13 апреля 1823 г. Москва делилась на 20 частей: Городская, Тверская, Мясницкая, Пятницкая, Якиманская, Пречистенская, Арбатская, Сретенская, Яузская, Басманная, Рогожская, Таганская, Серпуховская, Хамовническая, Новинская, Пресненская, Сущевская, Мещанская, Покровская, Лефортовская. Но 27 января 1832 г. по Высочайше утвержденным мнением Государственного Совета в целях экономии были ликвидированы три части города: Таганская, Новинская и Покровская.

13 апреля 1823 г. было также утверждено Положение о городских доходах и расходах г. Москвы, по которому предусматривался перечень расходов на полицию с учетом новых штатов[418]. Изменение устройства города в результате новой градостроительной политики в процессе восстановления старой столицы и привело к введению новых штатов полиции, сообразно с запросом времени. Руководил полицией по-прежнему Военный генерал-губернатор Москвы. Ему подчинялся Обер-полицмейстер, в непосредственном подчинении которого находилась Управа благочиния и все полицейские в городе. Обер-полицмейстер получал жалование в размере 2400 руб. в год. Распорядителем в Управе благочиния был полицмейстер с окладом 1800 руб. в год. По штату числились по одному приставу по уголовным и гражданским делам с окладом по 1500 руб. каждый. При Обер-полицмейстере состояли два старших следственных пристава с окладом по 1200 руб., два младших следственных пристава с окладом по 1000 руб. каждый, два столоначальника с окладом в 350 руб. каждому, два переводчика – один с окладом в 400 руб. и переводчик с «азиатского» языка с жалованием всего в 100 руб., один регистратор с окладом в 250 руб. Кроме того, в Управе благочиния работали два человека на должности ратманов от купеческого сословия с окладом по 250 руб. каждому и 4 сторожа с окладом по 120 руб. каждому. Канцелярия Обер-полицмейстера состояла из шести различных отделений. Такой штат с незначительными изменениями сохранился до «Великих реформ» Александра II и реформирования полиции в это время.

В этом же 1823 г. случился пожар у самого Военного генерал-губернатора города. Пожары периодически происходили в Москве, и противопожарная защита встала с новой силой на повестку дня. В 1832 г. был принят Свод уставов пожарных, усовершенствованный в 1857 г.[419] Согласно этому Своду в Москве пожарная часть находилась под управлением Обер-полицмейстера. Во главе пожарной части стоял бранд-майор. Московская пожарная часть включала в себя пожарные части районов, во главе с брандмейстерами. Эти части располагались в пристройках к съезжим домам, т. е. рядом с полицейскими участками. В Москве примером сегодня является памятник архитектуры Хамовническая пожарно-полицейская часть на Комсомольском проспекте. Пожарные команды тоже содержались на средства бюджета города. Пожарная часть называлась еще в документах «пожарное депо». Московский Обер-полицмейстер отмечал в 1847 г., что «искуссная часть» (от понятия «искусство», «совершенство») в «Пожарном депо» доведена до совершенства. Московские власти считали в середине XIX в., что пожарное дело и впрямь было поставлено не плохо. Все заказы, случаи оперативного реагирования «были исполнены своевременно и вполне удовлетворительно»[420]. Также пожарное депо называли в переписке, документации «фурманным двором»[421].

В этом же, 1832 г. в Российской империи был принят Свод уставов о предупреждении и пресечении преступлений, в котором была определена компетенция органов и должностных лиц полиции. (Дополнения и изменения в редакции 1857 г.)[422]. Этот документ регламентировал и компетенцию московской полиции. Так, согласно разделам Свода, деятельность полиции должна была быть направлена на предупреждение и пресечение преступлений: против общественного порядка, против учреждений правительства, против личной безопасности, против веры, против имущественных притязаний, против нарушения моральных устоев и разврата в поведении. В редакции 1857 г. Устав содержал на 63 статьи больше, чем в редакции 1832 г. (было: 455, стало: 518).

К 30-м годам XIX века структура московской полиции, претерпевая постоянные изменения, сложилась. На 1836 г. в московской полиции было 17 частей, 90 кварталов.

Фактический штат московской полиции выглядел следующим образом.

Начальник полиции – Военный генерал-губернатор

Управа благочиния

Обер-полицмейстер

При нём: 4 полицмейстера

Канцелярия Обер-полицмейстера: правитель Канцелярии, 2 столоначальника, регистратор, переводчик, 4 следственные пристава, 3 пристава по откупу. Всего: 11 чел.

В самой Управе благочиния: Старший полицмейстер, пристав уголовных дел, пристав гражданских дел, 2 ратмана от купечества, 6 секретарей, 16 повытчиков, 30 их помощников, 35 писцов, казначей, 2 протоколиста, 2 их помощника, регистратор, его помощник, архивариус, его помощник, бухгалтер, его помощник, экзекутор, его помощник, 18 (фактически) писцов при экзекуторе (по штату – 9), переводчик азиатских языков, швейцар, переплетчик, 10 (фактически) кантонистов для письма (по штату – 14), 4 сторожа. Всего сотрудников фактически – 140 чел.

В частях и кварталах:

17 частных пристава, 90 квартальных надзирателя, 95 (фактически) квартальных поручика – все офицеры, 11 (фактически)

письмоводителя; 84 (фактически) квартальных (по штату – 91), 34 (фактически) городовых (по штату – 40), 88 (фактически) градских стража (по штату – 90), 19 командиров пешей команды (по штату – 20) – все унтер-офицеры; 294 мушкетёров (хожалые) (по штату – 300), 1149 стражей при будках (будочники) (по штату – 1155) – все рядовые; а также: 29 кантонистов (по штату – 40), 36 заставные писаря, 18 лекарей, 15 фельдшеров (по штату – 17), 34 повивальные бабки, 4 ветеринара, 3 смотрителя тюрем. Всего наружной полиции 2025 чел.

Пожарные: всего 1686 чел. (по штату – 1788).

4 июля 1844 г. в московской полиции было образовано новое полицейское подразделение – Врачебно-полицейский комитет[423]. Это было обусловлено, в первую очередь, развитием проституции в крупных городах. Высочайше утвержденное положение Комитета министров так и гласил: «О учреждении в Москве Врачебно-полицейского комитета для надзора за состоянием здоровья публичных женщин». К 1865 г., по данным полиции, в Москве насчитывалось 2146 женщин, находящихся под надзором Комитета. В московской полиции Врачебно-полицейский комитет был образован по подобию уже существовавшего такого подразделения в санкт-петербургской полиции. В документе говорилось: «По сношению моему с Московским Военным Генерал-Губернатором, оказывается возможным, применяясь к местным обстоятельствам и средствам Москвы, учредить там в виде опыта: а) Врачебно-Полицейский комитет, под председательством Московского гражданского губернатора, из Штат-Физика, Инспектора Медицинской Конторы, одного из Московских Полицеймейстеров, Главного Доктора больницы чернорабочих и Старшего по Московской полиции врача. б) Женское сифилитическое отделение на сто кроватей при больнице чернорабочего класса людей»[424].

Но не только развитием проституции было обусловлено создание Врачебно-полицейского комитета в московской полиции.

Венерические заболевания – верные спутники проституции, и прежде всего сифилиса, пугали власти наплывом новой эпидемии. Прежняя крупная эпидемия в Российской империи – эпидемия холеры пришлась на 1830–1831 гг. Только в одном Санкт-Петербурге она принесла немало горя: «Несмотря на то, что столица заблаговременно стала готовиться