– Похоже, ты неправильно понял! Я здесь вовсе не для того, чтобы пугать тебя!

– Пожалуйста, давай пропустим весь этот спектакль и ты поскорее устроишь очередной взрыв… – совершенно безэмоционально произнёс Николай. – Или хоть на этот раз ты запланировала что-то новое?

В ту же секунду Аня подскочила с яростным рыком, ударяясь о лоб мужчины своим, всматриваясь чёрной бездной прямо в глаза и громко втягивая через посеревшие губы горячее живое дыхание:

– Да! В тебе кое-что поменялось. Но вовсе не то, что ты думаешь! – девушка завалилась на спину, извиваясь посреди старого подъезда в припадке хохота. – Ты правда уверен, что со мной можно справиться силой воли?! Всего лишь какая-то галлюцинация в твоём гниющем от радиации мозге?! После лёгкой саморефлексии всё пройдёт, да?! Но мы оба знаем, что проблемы у тебя начались ещё до той поездки!

Внезапно всё происходящее показалось Николаю необычайно отдалённым, словно кто-то водрузил между ним и девушкой толстую полупрозрачную пелену, подобную плохо пропускающему звук толстому стеклу. Тронув недавно разодранную шею, мужчина обнаружил, что на коже не осталось и следа. Тем временем Аня поднялась с безвкусной шашечной плитки и вновь вплотную прильнула к застывшему телу:

– Твоя голова, кажется, занята чем-то другим. Скажи, а я тебе нравлюсь такой? – девушка с какой-то садистской игривостью нырнула ледяной рукой под мужскую рубашку и коснулась низа живота, но тут же с криком отдёрнула оную и отстранилась, вновь обретая привычный человеческий вид.

Внезапно стушевавшись, помрачнев и призадумавшись, Аня поправила растрепавшиеся волосы, подняла с пола пакет с выпечкой и шагнула в открывшиеся двери лифта:

– Тебе пора проснуться. Похоже, твоя шавка чем-то обеспокоена.

Металлические двери закрылись с характерным скрежетом, оставляя Николая в одиночестве посреди рассыпающегося, словно спичечный терем, подъезда.

Перебивающие друг друга крики и лай тараном ворвались в ещё не пришедший в сознание мозг. Открыть хотя бы один глаз уже стоило неимоверных усилий. Сумев кое-как сфокусироваться на совсем слабом огне, Николай начал понемногу воспринимать происходящее вокруг. Среди непрекращающегося галдежа и топота слух вычленил знакомое слово: «Доктор!» Едва не рухнув прямо в костёр, мужчина поднялся на ноги и направился на звук сквозь беснующуюся толпу, вобравшую в себя абсолютно весь лагерь.

«Держите его!» – «Молодец! Хорошая девочка!» – «Моя нога! Сука тупая!» – «Вяжите их!» – разносились отдельные крики среди всеобщей истерики.

Основная масса суматохи сосредоточилась возле одного из грузовиков. Всякий сон и усталость вмиг снесло волной реальности, как только глаза Николая увидели троих поваленных на землю прихожан, придавленных сверху их бывшими товарищами и прочими жителями.

«А где грузовик?!» – «Там же были все припасы!» – «Не подходи к ним!» – «Я же говорила! Я же предупреждала!» – нарастали вопли ещё пуще прежнего.

Растолкав толпу ватными руками, врач подлетел к удерживающему одного из мужчин Березину:

– Стёпа?! – только и сумел вымолвить Николай, в шоке оглядывая происходящее.

– Они угнали наш! – товарищ с силой надавил на спину стонущего, брыкающегося пленника. Только сейчас доктор заметил, что одна из штанин у последнего окрасилась кровью из разодранной ноги. Услышать, что говорит находящийся почти вплотную Березин, стало невозможно: жители кричали, плакали и визжали, то и дело толкая друг друга и едва не сваливаясь в огромную кучу-малу.

«Доктор! Господи, кто-нибудь, да позовите же Николая!» – прокатился сквозь суету совсем истошный вопль, одним лишь чудом дошедшийся до слуха врача. Моментально вскочив, Николай ринулся в сторону, откуда, как ему показалось, звали на помощь. Спустя несколько метров плотной толпы, рядом с бензовозом, обнаружилась ревущая Маша, поддерживающая под голову лежащего на асфальте отца. На животе мужчины сквозь разрезанную куртку и кофту проступало алое пятно, а глаза бегали туда-сюда по безумно мельтешащему морю тел, не находя за что зацепиться.

– Так, не шевелись и не напрягай мышцы! – Николай, засучив рукава, аккуратно расстегнул и приподнял окровавленную одежду.

Девушка, увидев широкий порез через низ живота, ещё сильнее вцепилась в плечи отца:

– Господи…

– Люба! Ната! – что было мочи завопил врач, пытаясь перекричать сорок других ртов.

Рядом приземлился побежавший следом Березин:

– Шеф, что нужно?!

– Угомони людей! И живо Нату и Любу сюда!

Товарищ моментально кивнул и вскочил, выкрикивая имена девушек. Николай несильно хлопнул Бориса по щеке:

– Я тебя вытащу! Что случилось?! Говори со мной!

– Бензовоз. Они хотели бензовоз… – на лбу тяжело дышащего мужичка выступил пот.

«Замолчите все! Лучше помогите угомонить их!» – «Не смей даже приближаться ко мне!» – «Да свяжи ты его уже, совсем безрукий, что ли?!» – «Где Варфоломей, чёрт подери?!» – беснующиеся крики и не думали стихать, а к Николаю, наконец, подоспели кое-как прорвавшиеся сквозь орду девушки-медики.

– Ната, крепко сдвинь и зажми здесь! – врач указал на противоположный край раны. – Люба. Живо тащи хирургический набор, спирт и коагулянты!

Медсестра, кивнув, быстро побежала прочь, а по лагерю начали разноситься необычайно твёрдые команды Березина. Борис, даже не сдерживая плач, сильно сжал руку на запястье доктора:

– Коленька, я не хочу умирать с грехом на душе. Поэтому хочу попросить прощения! Коленька, прости меня, пожалуйста!

– Всё с тобой будет хорошо, не паникуй!

– Коленька, это я был! Всё я! Только я! Андрюша ничего не знал!

– Что ты? Говори со мной, Боря! – врач мысленно чертыхался на слишком сильное кровотечение. – Что ты опять учудил, Боря? Ну же, расскажи!

– Я. Это я! Лекарства для Андрюши из лазарета. Это я был!

К удивлению Николая, услышанное откровение не вызвало в душе ни единой эмоции: всё сознание было занято спасением шутливого гуляки.

– Что, правда?! – истерично усмехнулся врач. – Здорово ты это провернул! Расскажи. Как, Боря? Давай, расскажи всё в деталях, только не молчи!

– Машенька, если я умру – пожалуйста, держитесь все вместе! Только не разделяйтесь! Вы доберётесь! Только не разделяйтесь!

Маша крепко обняла отца, целуя того в лоб:

– Папа… Всё будет хорошо, Николай тебя вылечит!

Доктор вновь хлопнул мужчину по щеке:

– Всё будет в порядке, я заштопаю тебя! Перестань драматизировать своё положение!

Периферийное зрение уловило беглый взгляд и поджатую губу давящей на рану Наты, и врач, подняв голову, заорал на весь лагерь:

– Люба, мать твою! Где инструменты?!

Давка начала понемногу редеть, а крики стали заметно тише. По большей части остался слышен лишь голос взобравшегося на кузов грузовика Березина, пытающегося привести жителей в чувство какими-то, сейчас совсем не имеющими для Николая значения, речами.

– Так когда и как ты это провернул, а? Расскажи, Боря! – прикрикнул врач на начавшего стихать мужичка.

– Наутро после того, как попросил тебя прийти его осмотреть… Ты сказал, что