Шрифт:
Закладка:
Варфоломей весело присвистнул и деловито окликнул несущуюся мимо супругу музыканта:
– Проблемы? Хочешь, я с ним побеседую, если обижает? Ну или сам могу помочь.
– Я как-нибудь справлюсь. Не лезь, куда не просят, – сдержанно нахмурилась Даша.
– Ну, надеюсь, семейные проблемы не помешали тебе выполнять работу, – опершись на колени, поднялся рассмеявшийся бугай. – Как там наши лошадки?
– Я сделала, что могла. Надеюсь, дотянем. Но двигатели не моя специальность.
– Ты же вроде инженер.
– Технолог, а не механик.
– Ну, механик у нас есть, и он ни хрена сделать не смог, – Варфоломей недовольно кивнул на спящего без задних ног сержанта. – Насколько всё плохо на твой непрофессиональный взгляд? У бензовоза под капотом последние два дня трещит так, что я молюсь каждый раз, как дёргаю передачу.
– Судя по звуку, там почти полный износ всего: от цилиндров до ГРМ. До чего смогла добраться и что не требует замены, кое-как подправила, но в сам движок я не залезу.
Варфоломей уже было нахмурился, но в разговор вмешался Николай, протягивая женщине наполненную чаем крышку-чашку:
– Ты хорошо поработала. Спасибо. Отдыхай.
Даша слабо улыбнулась и, сделав крохотный глоток, чуть поморщилась – старалась, чтобы выражение лица не выдало, какой у этого чая противный вкус. Вернув тару, женщина оглянулась на всё ещё стоящего у грузовика мужа и, тяжело выдохнув, стоически направилась обратно.
– Ты слишком мягок с ними, – цокнул бугай, с лёгкой улыбкой проводив Дашу взглядом.
– Пока отстреливать за проступки не собираюсь.
Здоровяк хищно оскалился и недовольно покачал головой, по-видимому, излишне долго ища остроумный ответ. Николай допил остатки из термоса и многозначительно покосился на явно задетого громилу:
– Ты говорил, что далеко не все из вас религиозны. Как насчёт тебя?
– Естественно, я верующий! – возмутился Варфоломей, словно над его головой красовалась табличка с подробным описанием принятых конфессий и догм, так что все вокруг должны были заранее знать ответ.
– Действительно верующий или для галочки?
– Я крещёный. В церковь всегда ходил на праздники, свечки ставил, пока не загремел.
– Ну, я это к тому, что на прилежного христианина ты явно не метишь.
– Чего это так?
– Ты же знаешь, что убийство – смертный грех? – вскинул брови Николай.
– Я сделал ему одолжение.
– Сомневаюсь, что страшный суд примет это во внимание. Так что, если ты действительно верующий – время готовиться к вечности в аду.
– Я знаю, что поступил правильно. К тому же я уже убивал раньше и давно прошёл через страх высшей кары, – голос Варфоломея на мгновение стал тихим, но тут же вернул прежнюю уверенность, подкрепив её гордо задранным носом. – Но я не буду наказан ни за тот случай, ни за этот. Мне бояться нечего.
Врач, печально хмыкнув, хмуро смерил здоровяка взглядом. Бугай усмехнулся:
– А что, думаешь, мне строгий за народную дали?
– И кто тебе так не угодил, что другого способа не нашлось?
Варфоломей задумчиво всмотрелся в костёр и после непродолжительного молчания произнёс с печальным холодом в голосе:
– Был у меня один друг по молодости. Не разлей вода были. Вместе из нашего городка в столицу перебрались, дело своё открыли. Тогда мобилки массово только начали появляться у народа. И сами телефоны, и симки, и какие-то первые аксессуары продавали. Всё, что мог тогда мировой рынок предложить, – привозили и толкали. Всё законно, легально! Но ублюдок мою девку оприходовал… Ну я его и грохнул.
– И что, дама оценила подвиг? – прикрыв глаза, Николай еле сдержал подступающий к горлу рвотный позыв с привкусом недавнего чая.
– Да плевать на шалаву эту, вообще! Вышвырнул из квартиры в тот же день, как узнал! Ты пойми: дело-то, вообще, не в ней! Баб полно вокруг, а мы при деньгах были – он мог любую себе выбрать! А урод вот так поступил. Дружбу нашу предал. За то и поплатился.
– Люди оступаются, – в висках начало стрелять – Николай потупил взгляд. Собственные, лежащие на коленях руки показались ватными. – Иногда очень сильно оступаются. Но ты ведь даже не раскаиваешься!
– А с чего мне раскаиваться? Я сделал это не по пьяни и не случайно. Я знал, что хочу этого и что это правильно! Твёрдо решил и не сомневался даже. Жалею лишь о том, что был небрежен и попался… Десятку из-за этой гниды потерял.
– И тебя совсем не беспокоит, что ты лишил человека жизни? У него же могло быть столько лет впереди. Мечты, планы, дорогие люди, целый уникальный разум! И если ты и вправду верующий, то должен признать, что у него была душа. Возможно, ты оборвал прекрасную историю.
– Я скажу тебе, что я оборвал, док. Я прикончил жалкого клопа, в котором не было ничего святого! Он только тратил воздух своим присутствием! Даже вспоминать мерзко! – бугай поморщился и плюнул в огонь. – Люди должны нести ответственность и получать то, что заслуживают!
Варфоломей встал, молча сложил стул и, широко зевнув, удалился в сторону кабины бензовоза. Николай хмуро проводил здоровяка взглядом и, недовольно шикнув, потёр шелушащуюся, покрасневшую кожу на руке. Активно множащиеся последние дни отметины уже покрыли значительную часть тела и начинали чесаться в самый неподходящий момент. Несмотря на близость огня, тело пробило ознобом, а лёгкие накрыл никак не желавший успокаиваться кашель. Сердце рвануло галопом, а по черепу прошлись знакомые ледяные пальцы: «И у тебя хватает наглости на отвращение?! Ты же сам куда хуже! Зря, кстати, не веришь в ад. Хотя так даже лучше! Жду не дождусь увидеть твоё лицо, когда все погубленные тобой души будут рвать тебя на клочки!» – женский голос забился в истерическом экстазе. Николай смолчал, лишь привычно зажмуриваясь и задвигая визгливую спутницу вглубь сознания.
Наконец-то сумев облегчённо вздохнуть, врач потрепал за морду испуганно уставившуюся Элли и подкинул в костёр несколько лежащих рядом поленьев – пламя вмиг разрослось, обдавая свежим жаром. Николай улёгся на толстый брезент свёрнутой палатки. На живот опустилась горячая морда и передние лапы собаки. Мужчина устало прикрыл глаза, вслушиваясь в треск прогорающих деревяшек…
Палец надавил на круглую белую кнопку – за дверью раздалась знакомая мелодия и резвые шаги. Поворот замка – и в проходе показалась невысокая
