Шрифт:
Закладка:
Николай промолчал. Рядом наконец-то рухнула запыхавшаяся Люба, едва не выронив запакованные свёртки:
– Всё основное было в нашем грузовике! Кое-как нашла единственный запасной из первого!
Врач зубами впился в целлофан, разрывая обёртку и вынимая баночки, пакетики, ножницы, щипцы, иглы и нити.
– Спиртом и обожги! – мужчина протянул Любе инструменты, высыпая прямо в рану кровоостанавливающий порошок, – Борис вскрикнул и задёргался. – На обезболивание нет времени, старик, придётся потерпеть!
– Не прямо же здесь оперировать?! – опасливо воскликнула Ната. – Слишком холодно и грязно!
– Его нельзя передвигать! Освободите пространство и следите, чтобы ничего не попало в рану! А вы живо сюда и держите его! – врач подозвал стоящих поодаль, дабы не мешать, Кирилла и Андрея с супругой и сыном. Испуганная семья мигом подскочила, ухватила Бориса за бёдра и плечи, изо всех сил принявшись удерживать массивное тело.
Со стороны леса донёсся чей-то мужской голос:
– Эй! Мы нашли Варфоломея!
– Что с ним?! – крикнул Березин, спрыгивая из кузова на дорогу.
– Он мёртв!
Лагерь вновь разразился криками и охами. Из толпы выбежали несколько прихожан и устремились в лес к найденному телу. Николай мотнул головой и, отгоняя посторонние звуки, взял в начавшие подмерзать руки протянутую Любой иглу с вставленной хирургической нитью.
Сконцентрировавшись на залитой кровью ране, врач раздвинул края, проникая пальцами и иглой внутрь, нащупал пульсирующий разрез на кишке и сделал первый прокол. Внезапно в висках раздалась пулемётная очередь, а в лёгких начал нарастать приступ кашля. Доктор стиснул зубы, щурясь от боли, протянул изогнутую иглу в глубине разреза и, пробив другой край, вынул, завершая первый стежок. Еле остающийся в сознании Борис стиснул зубы и зашипел. Три пары рук едва могли удержать болевые конвульсии.
– Обрежь! – пытаясь сфокусировать мутный взгляд, кивнул врач на затянутый шов. Люба щёлкнула ножницами, освобождая иглу.
Набрав в лёгкие побольше воздуха и сдержав вырывающийся кашель, Николай прислонил иглу к следующей точке и уже был готов надавить, но тут в глазах потемнело, а горизонт начал крениться вбок. Быстро отдёрнув руку и тяжело дыша, мужчина осел, хватаясь за болезненно колотящееся сердце.
– Коля?! – взволнованно тронула его за плечо Люба. Нервно сбросив руку девушки и отдышавшись, доктор стиснул челюсти и вновь склонился над пациентом. Николай задержал дыхание и сделал второй прокол, отчаянно вцепившись в скользящую, измазанную кровью иглу, протянул нить через разрез на органе, вынимая и завязывая второй узелок.
– Обрежь! – почти шёпотом бросил врач ассистентке, едва не падая от ударившего в голову жара. Зрение пропало, уши заложило, сердце колотилось так, что давление, казалось, было способно взорвать сосуды. Все красные отметины на теле одномоментно подожгли напалмом, а по волосам прошлись когтистые пальцы: «Давай, продолжай! Самое время пробить ему её насквозь! Или можешь попробовать выколоть глаза!»
Сквозь пелену вакуума прорвался испуганный голос Любы, а на плечи, приводя в чувство, опустились чьи-то руки. Перед глазами начали вырисовываться расплывчатые силуэты. Ухватившись за отдалённые слова и начав разбирать происходящее, Николай повернулся к размытому образу, отдалённо напоминающему Нату:
– Ты раньше накладывала швы?! Сможешь его заштопать?!
– Только на лёгкие рассечения да бытовые порезы. Ну и базовая практика в универе. Ничего подобного ни разу! Тут же настоящая рана! Ещё и орган надо сшить! И там всё кровью залито! Я вслепую, как ты, точно не смогу!
– Я могу вырубиться в любой момент и случайно пробить ему внутренности! – зрение, наконец, вернуло себе фокус и начало различать оттенки. Николай набрал полную грудь воздуха, требовательно вглядываясь в лицо Наты. – Ты – единственная, кроме меня, у кого в универе была практика по оперированию!
– Да, но я никогда… – обычно твёрдая и уверенная на вид девушка сейчас казалась тоньше листа бумаги, в придачу походя на тот и по цвету.
– Папа! – вскрикнула Маша, потряхивая тихо стучащего зубами отца за плечи.
– Боря! – пугливо присоединился к племяннице Андрей, хлопая перед лицом нехотя приоткрывшего глаза мужичка.
– Любым способом не давайте ему выключиться! – необычайно твёрдо прикрикнула Люба. Маша слабо кивнула, а получив успокаивающее поглаживание по плечу от Кирилла и тётки, быстро утёрла слёзы и поцеловала отца в щёку.
Николай одёрнул впавшую в ступор Нату:
– Я буду говорить, что и как, но действовать придётся тебе. Самое главное, дошей порез на кишке, на ней почти нет нервных окончаний, поэтому ему будет не так больно. На наружном слое будет дёргать, зато его куда проще залатать.
– Я не могу! – замотала головой девушка с дико округлившимися глазами.
– У нас нет на это времени! – крикнул врач, до боли в мышцах стиснув кулаки. – Ты должна! Соберись! Он умрёт, если ты не возьмёшь себя в руки!
– Я могу! – донёсся чуть подрагивающий голос из-за спины. Николай обернулся: позади, в пуховике, делающим и без того полного мужчину ещё шире, стоял неуверенно переминающийся с ноги на ногу Стогов. – Я год ассистировал хирургу, и он, бывало, запрягал за него работать на простых. Даже аппендикс удалял пару раз. Правда, давненько это было… Но я смогу его зашить!
Николай посмотрел на потупившую взгляд Нату, а после – на безуспешно пытающегося казаться выше, чем есть, фельдшера:
– Ладно! Юра оперирует, Ната и Люба – ассистируете.
Ната облегчённо прикрыла глаза и выдохнула, утирая пот. Николай встал, уступая место Стогову. Усевшись и обильно протерев руки спиртом, фельдшер взял иглу и указал пальцем на уже переставший изрыгать кровь, чуть расширенный центр раны:
– Светите прямо сюда!
Николай на подкашивающихся ногах отошёл в сторону и рухнул на асфальт возле почти догоревшего костра. Только сейчас тело начало ощущать истинный холод, даже несмотря на тёплую одежду.
«Смотрите-ка, как я всегда и знала, ты совсем ни на что не годен!» – тут же подоспел хихикающий голос из глубин черепа.
– Чёрт, я так надеялся, что ты уехала на том лифте прямиком в преисподнюю, – устало пробурчал врач, протирая лицо ледяными ладонями. Со спины почти беззвучно подошла и ткнулась в бок Элли, пасть животного была измазана в подтёках крови.
– Хорошая девочка! – щурясь от не слишком приятного запаха, врач потрепал питомца по спине, подмечая, что и его собственные ладони были напрочь измазаны о рану пациента. – Давай приведём нас обоих в порядок.
Схватив стоящую неподалёку пластиковую бутылку с водой, Николай вылил немного на руку и принялся оттирать ноющую кожу и слипшуюся шерсть. Собака явно была не в восторге, то
