Шрифт:
Закладка:
– Восхищён? Или завидуешь?! – мужчина, проморгавшись, истерически расхохотался уже во весь голос.
– Знаешь, кто больше всех прячется за смехом? Неуверенные в себе неудачники, только и способные на такие низости, как нападение со спины или толпой.
– С тобой готов хоть в честной дуэли на рассвете раз на раз выйти.
– Посмотри на себя. – Николай изучал продолжавшего скалиться мужчину, и в душе всё сильнее распалялась буря, но на сей раз не из злости и гнева, а лишь из грусти и сожаления. – Уверен, в собственных глазах ты весь из себя крутой и опасный, но… Ты же просто омерзительное и ничтожное отродье. Ты убил человека, который спас не только каждого из уцелевших здесь, но и твою собственную шкуру. Варфоломей был той ещё скотиной, но дал нам всем шанс выжить. И так ты ему отплатил? А в довершение ещё и обрёк сорок ни в чём не повинных людей на мучительную голодную гибель!
– Варфоломей спас меня?! Издеваешься?! – затрясся пленник в гомерическом смехе, чередующемся с волнами гнева. – Варфоломей только и молол дерьмо про бога и предназначение, хотя на самом деле, как и все, по-настоящему заботился лишь о самом себе! Считал, что высшие силы подкидывают испытания и что он святой праведник, оправдывая этим любые совершённые зверства! – мужчину распирало при каждом упоминании имени бывшего лидера, а изо рта брызгала слюна вперемешку с постоянными ругательствами. – Варфоломей никого не спасал! Вы лишь успели прицепиться к его побегу! Никто ничем не обязан этому уроду! Точно не я! Я сильнее! Я хитрее! Я лучше! Поэтому я выжил при взрывах и жив до сих пор! И когда я, наконец, разделаюсь с тобой, клянусь – уцелею и в итоге доберусь до этой чёртовой эвакуации!
– Нет, Олег, – безжизненный голос врача звучал натянутой почти до предела струной. – Ты умер ещё задолго до катастрофы. Впрочем, уже достаточно лирики, так что просто ответь по-хорошему. Куда поехал грузовик?
– А в обмен ты пообещаешь мне спасение и защиту, да? – сменив весёлую гримасу на хмурость, цокнул пленник. – Не интересует.
– Нет, – Николай спокойно, но твёрдо всмотрелся в холодные хищные глаза. – Для тебя не будет никакой защиты. Дима и остальные порвут тебя на части, а я не шевельну и пальцем.
– Тогда с чего мне вообще что-то говорить? – удивлённо вздёрнул брови Олег.
– Потому что, если ты не расскажешь всё сам, я превращу твои ближайшие часы в сущий ад, – не веря собственным словам и внутренней решимости, с тем же ледяным спокойствием констатировал Николай.
«Давай, вперёд! Разделайся с ним! – забился взбудораженный голос, прыгая от затылка к основанию позвоночника. – Наконец-то от тебя хоть какая-то польза будет!»
– Ты врач, у тебя в жизни яиц не хватит на что-то подобное!
Позади послышалась возня – Николай обернулся. Березин, Дима и ещё несколько прихожан, стараясь не поскользнуться, тащили из леса тяжёлое тело, завёрнутое в заметно извалявшуюся в грязи и земле ткань. Пленник протяжно захихикал, также углядев носильщиков. Николай перевёл взгляд обратно на Олега:
– Это твой последний шанс!
– Удиви меня! – наклонив голову, мужчина резко оттолкнулся стянутыми верёвкой ногами от асфальта, целясь лбом в лицо врача, но промахнулся, лишь по касательной задев щёку, и с болезненным уханьем рухнул мордой в россыпь камней у обочины. Из разбитого при падении носа мгновенно заструилась алая кровь, а мимолётное шипение вновь переросло в издевательски-истеричный хохот. – Вы сдохнете! И ты сдохнешь, и эта тупая шлюха, и те ничтожные семейки! Вы все сдохнете, а я буду жить!
– Ты сам это выбрал! – Николай без толики радости махнул стоящим поодаль солдатам и, передав им вопящего заключённого, направился к вернувшейся из леса группе.
Варфоломея положили на краю дороги. Над укутанным трупом столпились почти все прихожане, несколько жителей и Березин. Николай оглядел бесшумные из-за штиля редкие берёзки, переходящие в густую чащу, да небольшой холмик-бугорок в нескольких метрах от низины:
– Тут и похороним. В первом осталось несколько походных лопаток.
– Есть успехи? – без грамма веры оторвал взгляд от мертвеца Дима.
– Олег точно всё знает. Но ты был прав, он ничего не расскажет.
– Значит надо выбить, – показательно хрустнул костяшками один из прихожан.
Степан нахмурился, тут же вклиниваясь поперёк дороги:
– Этого не будет!
Дима угрюмо смерил взглядом заметно уступающего габаритами парня:
– Док, приструни свою собачонку.
– Никто никого пытать не будет! – с необычайной уверенностью задрал голову Березин.
– Стёпа… – Николай болезненно сжал челюсти. – Надо поговорить.
– Шеф? – товарищ повернулся. Из голоса мигом пропала твёрдость, сменившись недоумением, а после искренним ужасом. – Нет! Мы не можем!
– Отойдём, – Николай кивнул в сторону – шокированный парень засеменил следом. Медленно зашагав по старой, покрытой трещинами дороге, врач всё же нашёл в себе силы произнести слабым голосом: – Нам придётся пойти на это, Стёпа.
– Коля, так нельзя! – идущий чуть позади Березин резко догнал напарника и усиленно замотал головой.
– У нас нет ни шанса без тех припасов, сам знаешь.
– Значит, мы найдём какой-то другой способ! У нас ещё есть время!
– Каждая минута увеличивает риск. – Николай замер посреди асфальтового полотна на самой границе еле дотягивающихся бликов костра – дальше путь нырял в беспросветную темноту. – Я должен это сделать.
– Ни за что не поверю, что ты способен на такое! – схватив друга за плечи, Степан принялся яростно трясти его, всё сильнее сжимая пальцы и повышая голос с каждым словом. – То, что мы делали раньше, уже было невообразимо! Пытались устроить мятеж! Бросили тех, с кем жили рука об руку! Думали только о своих шкурах, игнорируя любые человеческие принципы! Но пытки?! Это за гранью, Коля!
– Да… – тело даже не чувствовало прикосновений чужих рук, сотрясающих корпус, врач ощущал лишь пульсирующую болью дыру посреди груди. Рана изрыгала порции презрения и ненависти к самому себе при каждой мысли о том, что предстоит. Николай, чуть пошатнувшись, поднял серый взгляд на товарища. – Но я пойду на что угодно, чтобы мы выжили!
Степан обессиленно отпустил плечи, тяжело дыша, рухнул на асфальт и прикрыл лицо руками:
– Как мы можем даже думать об этом, Коля?! Мы врачи! Да к чёрту то, что мы врачи! Мы же люди! И они тоже люди, какими бы тварями ни были!
Николай стих. Вдруг слух уловил громкий, несдерживаемый плач со стороны костра, чётко слышимый даже за несколько десятков метров. Сощурив уставшие глаза, доктор увидел, как на шею едва устоявшего на ногах фельдшера, бросилась ревущая Маша.
– Спасибо! Спасибо!
