– Куда он поехал? – не узнавая свой голос, механически спросил Николай. Неморгающие глаза уставились на новенькую рану.

– Я убью тебя! Клянусь, убью, тварь! – Олег изо всех сил пытался вырываться и лягаться, но туго затянутые верёвки впивались в кожу до кровавых полос, а рука мучителя лишь сильнее прижимала слабеющее тело к дереву. Лезвие вонзалось всё глубже, уже заходя под кость глазницы.

– Куда он поехал?

– Ты больной! – глаза Олега закатились, а по всем мышцам начали проходить неконтролируемые конвульсии. – Поехавший!

– Всё прекратится, если расскажешь, где вы договорились встретиться, – скальпель начал смещаться вбок, удлиняя разрез. Опушка наполнилась невообразимым воплем, вполне возможно, долетающим даже до лагеря.

– Господи! Умоляю, прекрати! – задыхаясь в собственном плаче, еле дышал пленник. – Два налево, один направо! Два налево, один направо! Молю! Перестань!

Рука остановилась. Ещё с секунду подержав лезвие внутри, Николай осторожно вытянул скальпель из раны. Разрез получился полностью рассчитанным – крови было несоразмерно мало, по крайней мере, относительно слёз и истошности криков. Сотрясающийся в судорогах Олег рухнул на землю.

«Так быстро?! Ну нет, это не интересно! У него же даже ничего на память, кроме шрама, не останется! Хотя…» – голос многозначительно стих в ехидной усмешке. Николай, всё ещё частично пребывая в трансе, посмотрел на скрючившегося мужчину. Тот, свернувшись калачиком, воззрился в пустоту безумными глазами, вороша рукой тонкий слой едва выпавшего снега:

– Два налево, один направо! Два налево, один направо! Два налево, один направо!

– Что? Я? – скальпель выпал из руки, Николай в ужасе сделал шаг назад, спотыкаясь и падая на землю. – Нет! Нет! Нет!

«Пожалуй, ты впервые даже заслужил похвалы! Пара миллиметров ниже – и он либо лишился бы глаза, либо вообще был бы не жилец. Хотя лучше бы у тебя всё-таки рука разок дёрнулась!»

– Заткнись! – Николай в ярости зарядил себе кулаком по голове. Удар и впрямь оказался увесистым: в ушах раздался оглушающий звон.

«Даже не думай! Не смей затыкать меня после того, как сам приполз на коленях за помощью!»

– Заткнись. Заткнись. Заткнись! Заткнись! – почти шёпотом врач выплёвывал полные ненависти слова, впившись пальцами в череп и чуть ли не выдёргивая волосы. – Что ты со мной сделала?! Тварь!

«Я спасла ваши никчёмные шкуры! Всё, как ты и просил! Теперь твои любимчики поживут чуть дольше! Главное, не обнадёживай себя, вам всё равно конец!»

– Хватит! Исчезни! Не смей больше появляться, мразь! Ты всё испортила! Ты всё разрушила!

«Ах ты неблагодарное ничтожество! Всегда таким был! Ты и тогда мной лишь пользовался! Все эти годы! Никогда не любил! Какое всё-таки счастье, что я так и не вышла за тебя!» – вновь запертый в стенках черепа голос яростно забился о виски.

– Придумай что-нибудь новое, – кое-как собравшись, стиснув кулаки, взорвался Николай. – А теперь проваливай! Проваливай!

«Нового хочешь? Неужели обычная я тебе уже наскучила? Как быстро ты теряешь запал, Коленька…»

– Исчезни! – ещё раз ударив себя по лицу, твёрдо оборвал начинающуюся тираду врач. Внезапно спутница истошно заскулила и смолкла, оставив после себя лишь жгучую боль в затылке. Николай с недоверием прислушался – в голове и впрямь воцарилась тишина. Бросив взгляд на всё ещё валяющегося под деревом и бормочущего всякую несуразицу Олега, врач, тяжело дыша, обессиленно зашагал в сторону лагеря.

На обочине трассы в ожидании уже собралась целая процессия из прихожан, солдат и Александра.

– Ну как? – завидев ковыляющего из леса мужчину, довольно вскинул голову Петя. – Выяснил?

Оказавшись на твёрдой поверхности, Николай осел и, будто подкошенный, едва не заваливаясь набок, болезненно протёр глаза, щурясь от мерцающего света кострища:

– Забери его из чащи и приведи к остальным. Не спускай со всех троих глаз, пока наши не вернутся с грузовиком!

Ставший совсем бледным сержант кивнул и, набрав в грудь побольше воздуха, через силу и явную боль зашагал в темноту леса. Николай поднял глаза на два десятка вопрошающих лиц:

– Два налево, один направо. Поторопитесь!

Со всех сторон раздались шушуканья и одобрительные вскрики. Услышав маршрут, люди забегали туда-сюда. Стоящий впереди прихожанин Дмитрий одобрительно кивнул и направился со своими людьми к уже развёрнутому грузовику.

– Пойдёмте, нечего рассиживаться на холодном, – донёсся тёплый, чуть хрипящий голос сбоку.

Николай поднял голову. Рядом, протянув тоненькую руку, стоял укутанный в пожёванный пуховик профессор, взгляд его был полон сочувствия и боли. Молча приняв помощь, врач кое-как встал и, стараясь поменьше опираться на хрупкое плечо, медленно направился к пылающему сердцу лагеря.

Вокруг огня натянули несколько укрывающих от снега тентов. Пусть уровень заражения от снега был и невелик, позволяя относительно безопасно ходить в одежде, но небольшая, растаявшая за шиворотом или, того хуже, попавшая внутрь организма горсть – всё равно представляла смертельную опасность.

– Коля! – к еле плетущимся мужчинам подскочила взволнованная Люба. – Надо срочно тебя отряхнуть!

Николай лишь молча кивал, послушно сменяя испачкавшуюся куртку и выполняя все прочие команды медсестры. Взгляд как-то заторможенно гулял по окружающим: Даша целовала посерьёзневшего мужа, забравшегося в грузовик вместе с прочими добровольцами; у костра грела бок Элли, дремлющая на расстеленной ткани; Степан и Маша отчаянно пытались отговорить упёршегося ехать в погоню Кирилла; а хмурые Айрат и Семён дождались возвращения сержанта, оставили его с пленниками, а сами также влезли в кузов, крепко прижимая автоматы к телу.

– Док! – донёсся крик какой-то дамочки, кажется, Ирины, откуда-то сбоку. – Эй, док!

Николай не желал откликаться. Он поморщился, еле сдерживая наполнившие глотку и рот рвотные позывы. Теперь это слово ощущалось слишком чужим, далёким и неправильным.

– Доктор! – недовольный возглас зазвучал ближе и громче. На сей раз сдержаться не получилось – мерзкая водянистая рвота с силой исторглась изо рта прямиком на асфальт. Диафрагму стянуло, а зрение накрыло туманом. Зов смолк: Ирина оказалась перехвачена сонной, как обычно, безразличной Натой и собравшейся с силами перед малоприятным общением Любой. В бок испуганно ткнулась тихо поскуливающая Элли.

Грузовик отъехал – шум тарахтящего двигателя стих во тьме. Наконец, опустошив желудок и вытерев рот рукавом, Николай размытым взглядом посмотрел на почему-то горящие руки – с зудящих красных пятен уже начала болезненно отслаиваться отмирающая кожа.

Глава восьмая

У Голгофы два северных склона

Завершив речь и перекрестив покоящееся в свежевырытой яме тело, Айрат повернулся к молчаливой толпе:

– Кто-нибудь хочет высказаться об усопшем?

Вперёд шагнул Дима, не отрывая взгляда от могилы. Благодарно кивнув вынужденному священнику, мужчина занял место у изголовья ямы.

– Вспомни что-то хорошее. Пусть он больше и не здесь, но ты можешь сохранить память, что