Шрифт:
Закладка:
На замечания она ответила, что мы просто не понимаем современную поэзию. Мы согласились.
В конце Миша примирительно заметил, что нет такой картины или стихотворения, которые нравятся всем, и если мы искренни в том, что делаем, то обязательно найдется тот, кто откликнется на наше творчество.
Парни уже спали, а мы с Ритой и Линой, сжигаемые любопытством, решили подождать. Мы сидели на пороге нашего с Ритой домика, в трусах и растянутых футболках, и почти не разговаривали.
Лера вернулась раньше Льва. С припухшими губами и покрасневшей щекой, она быстро проскользнула в свой домик и сказала, что хочет побыть одна. Лина побежала за ней, но через несколько минут вернулась. «Что-то пишет и ревет, не хочу ей мешать». Она была удивлена и заинтригована не меньше нас.
Мы смотрели на звезды и тонкий месяц («Похож на улыбку космоса», – сказала Рита), и Лина рассказывала нам про свои первые в жизни стихи (она написала их в 11 лет, будучи влюбленной в преподавателя с курсов астрономии).
Каждое стихотворение называлось как одна из планет («И отражало их характер»). Лина уже дошла до Юпитера, как к нам вышла Лера. Глаза ее выглядели непривычно маленькими без подводки и после слез, но загадочно поблескивали, как далекие звездочки, тайны которых человечество никогда не разгадает. Лера не могла держать эмоции в себе и, неопределенно ответив на первые вопросы и застенчиво опустив глаза, решила все выложить:
– Ладно, я расскажу. Просто потому, что только помогала. Когда сама там окажусь, вы ничего не узнаете. Тем более что Адам сказал, что с каждым все происходит по-разному. И я не знаю, что дальше будет с Лёвой. Только никому не говорите, что я вам все рассказала. Тем более парням.
Мы замерли. Рита шумно сглотнула и отложила карандашный набросок Лины, я попыталась сделать равнодушный вид, а Лина пообещала за всех нас. Но Лера не успела начать, как на дорожке к нашему домику послышались шаги. Вечером территория не освещалась, фонари висели только над входами в домики. Еще была гирлянда из мелких лампочек между двумя деревьями в саду, которую мы постоянно забывали выключать, когда шли спать, поэтому у нее быстро садились батарейки.
Из темноты вышел Миша. Рита ойкнула и натянула футболку на колени, а Лера испуганно замолчала, следя за каждым его шагом.
– Сплетничаете? – Он подмигнул Лере.
– Да… Нет… Просто болтаем. Рита нас рисует, – забормотала она и помахала блокнотом с наброском.
– Ребята уже спят?
Мы кивнули.
– У Макса телефон звонит весь вечер. Придется его разбудить, может быть, что-то срочное.
Когда Миша скрылся в домике парней, Лера гневно на нас посмотрела, задрав подбородок, как это делали гордые красавицы из черно-белых фильмов.
– Из-за вас чуть не проболталась, – бросила она и, звонко шлепая, побежала к себе.
Лина ушла за ней с таким видом, как будто она знала ее тайну и хотела уберечь от нас.
Мы с Ритой немного помолчали на улице, проводили взглядами Макса с Мишей и пошли спать.
Как потом рассказывал Антон, Лев пришел в пятом часу утра, как будто бы пьяный. Упал на матрас и не шевелился, пока его не разбудили на завтрак. Но он не был сонным, наоборот, вел себя так, как будто бы напился энергетиков.
Жуя круассан, раскидывался не только крошками, но и комплиментами: «Рита, передай сгущенку. О, у тебя такие красивые мизинцы. А ногти на них такие крошечные, как будто капельки», «Лина, ты выспалась? У тебя уже не такие заметные круги под глазами. Теперь они тебе даже идут. Такой романтично-болезненный взгляд», «Роза, твои родинки похожи на созвездия. Кто-нибудь считал твои родинки? Или их – как звезд на небе?».
Но больше всего досталось Лере. Помимо комплиментов, он постоянно говорил «Да, Лера?» или «Ну, ты понимаешь»: «Какой-то кофе сегодня особенно вкусный. Да, Лера?», «Ой, блин, порезался. Добавится к тем ранам. Ну, ты понимаешь».
– Согласись, это была the best night в твоей жизни? – спросила Лина.
– Одна из лучших точно. Да, Лера?
После завтрака он не отстал от Леры. Лег рядом с ней на медитации, потом сел вплотную к ней на занятиях. Он отряхивал песок с ее ступней вечером, когда мы сидели в саду после пляжа, намазывал ей спину кремом, приносил лимонад даже тогда, когда она не просила, и хищным взглядом смотрел на парней, когда они дольше секунды задерживали взгляд на Лериных ягодицах, выглядывающих из-под ультракоротких шорт.
Через несколько дней щенячья преданность, как у влюбленного в детском садике, сменилась школьной вредностью. Он пугал Леру геккончиками, подсыпал жгучий перец в еду, прятал босоножки и платки, а потом с восторженными визгами носился от нее по пляжу. Только вот Лера злилась по-настоящему, один раз даже расшибла ему бровь, кинув в него камушек. А Лев гордо носил пластырь, бесконечно поглаживая его.
– Похоже, наш парень переживает все гормональные стадии в ускоренном режиме, – заметил Макс. – Держитесь, скоро настанет время подросткового спермотоксикоза.
– Лера, попроси его спрыгнуть для тебя со скалы.
– Я приду к вам ночью и придушу его подушкой, – сказала Лера дрожащим голосом.
Сегодня утром Лев своровал со стенки душевой кабинки ее одежду и полотенце. Она с невозмутимым видом продефилировала по саду обнаженная, но когда оделась, выскочила из своего домика, как безумная.
Оказалось, что Лев стащил ее чемоданы и где-то спрятал. Лера бегала за ним в растянутой футболке Лины и незастегнутых шортах (фигура Лины была ближе к мальчишеской, поэтому нижние округлости Леры еле влезли в джинсовые шорты) и почти рыдала. Он, дурашливо смеясь, кричал, что утопил всю ее одежду.
– Я создал демона, – с притворным испугом говорил Адам, наблюдая за ними, как за своими детьми.
В итоге чемоданы нашлись за густыми кустами с белыми цветками, но Лера говорила, что там не хватает нескольких комплектов нижнего белья.
Иногда гипервнимание к Лере сменялось у Льва полным игнором. Он мог пройти мимо, наступить ей на ногу или задеть локтем и продолжить дальше идти, как будто она была невидимкой. Именно это натолкнуло Леру на мысль игнорировать его тоже. Поэтому она повысила голос и почти прокричала, что придушит его, когда Лев шел к нам от Адама.
Всю неделю он уходил на час-два, когда у нас было свободное время.
Лина сказала, что он тоже готовится к публикации на сайте Адама.
– Весь свой цикл?
– Нет, превращает какие-то отрывки в рассказы.
