— А сейчас?

— А сейчас мне нужно к королю. Прошу, отринь все дурные мысли и помоги мне с девочками. Проследи, чтобы все тренировались, пока меня не будет. И сама тоже отрепетируй последние связки. Хорошо?

Пальцы сжались на плече чуть сильнее. И я покорно склонила голову.

— Да, гелла.

— Вот и славно.

Встряхнув меня на прощание, Милашка уверенно направилась прочь по коридору, а я, оставшись одна, слушала звук ее шагов, пока он не затих за поворотом.

Звонкий цокот каблуков геллы я могла бы узнать из тысячи других. По темпу и громкости ее шагов я почти всегда могла определить, в каком Милашка настроении. И вот теперь в разливавшемся по коридору звуке, сопровождавшем изящную фигуру Одарии, отчетливо слышались не только обычные решительные и властные нотки, но и проскакивало что-то агрессивное, сердитое. И это было странно. По крайней мере, сейчас. Озадаченно прислушиваясь, я настолько потерялась в раздумьях, что вздрогнула, когда неподалеку раздался голос Кай.

— Селена! Что так долго?

Голова Каэлы торчала из-за двери в зал, и я поспешила к подруге.

— Ну что там, Сель, рассказывай! — зашипела она тут же, как я оказалась в паре шагов от нее. — Я уже волноваться стала! А где гелла? Что она сказала?

От миллиона вопросов, посыпавшихся на мою многострадальную голову, в висках неприятно застучало. Тем более что и ответить мне было нечего.

Я лишь развела руками перед недоверчиво нахмурившейся подругой.

— Сель, если не хочешь говорить, я тебе дам бумажку и перо. Напишешь. Но я должна знать все!

Непреклонность — одна из тех черт, что я любила в моей Каэле, и та, которой так не хватало мне.

— Ни за что не поверю, — кипятилась Кай после моего краткого рассказа, — что Милашка не знает, что происходит! Наверняка, она что-то нашла в той непонятной книжке! Иначе не прихватила бы ее из библиотеки.

— Какой книжки? — я настороженно прищурилась.

— Той, которую написал настоящий иннум! Помнишь? Ты сама мне рассказывала, что Милашка взялась за ее перевод.

— И?

— И недавно я была у нее в кабинете и видела эту книгу на столе!

Опередив мой вопрос, Каэла утвердительно кивнула.

— Да, ей не могли просто ее отдать. Это же не любовный романчик, а целое сокровище.

В висках вновь заныло. В ушах раздался сердитый стук каблуков геллы.

— Ты спрашивала у нее про воду? — Золотистые глаза настороженно сверкнули.

Я покачала головой.

— Не до того было. Сама понимаешь. Когда происходит такое…

От воспоминания кожа тут же покрылась мурашками. Я потерла ставшие шероховатыми плечи и вздрогнула. Тут, тут были его руки.

— Хорошо. Наверно, это даже к лучшему. Хшет, Селена, а что если… — глаза Каэлы расширились от волнения. — Так, у меня есть план!

То, каким энтузиазмом осветилось лицо неугомонной подруги, повергло меня чуть ли не в больший ужас, чем все то, что произошло до этого.

— Что ты задумала? — я отступила на шаг, не сводя взгляда с разволновавшейся Каэлы. — Кай, десять раз подумай, прежде чем скажешь это вслух!

— Не надо думать! Надо делать! Бежим!

Она схватила меня за руку и потянула за собой. Бросив взгляд в щелку закрывавшейся двери, я убедилась, что все жрицы, кроме Милли, продолжают повторять отдельные куски танца. Последняя мечтательно смотрела в окно, но, возможно, это был перерыв, так что я все равно не погнала бы ее репетировать по наущению геллы.

Мы побежали по звонкому мраморному коридору, сопровождаемые веселым эхом. Теплые пальцы сжимали мою ладонь, и все идеи, роившиеся в чудесной головке моей подруги, сейчас казались забавными и безобидными. С самого детства Кай толкала меня на всякие шалости, и частенько нам с ней за это попадало. Чего стоила ее затея сварить жрицам суп с бусами. Нам просто хотелось украсить его, и мы почти добились, чего хотели, но вышло все равно не очень. Одария тогда не заметила бусину и, хрустнув ею, испугалась, что сломала зуб. Конечно, она узнала, чья это была шутка, и мы с Каэлой две недели после репетиций обшивали ее платье похожими бусами и стеклярусом.

Теперь же, сомнений быть не могло, мы мчались прямо к дверям в ее кабинет и остановились, чуть не врезавшись в закрытую дверь.

— Покарауль здесь, — выдохнула Каэла прямо в ухо. — Если кто-то появится, особенно, если это будет Милашка, говори погромче и уводи их подальше. Меня никто не должен здесь увидеть!

Она лаской проскользнула в едва приоткрывшуюся дверь, а я послушно встала у окна напротив. Нагретый подоконник гостеприимно придержал меня за талию, солнце положило горячие ладони на обнаженные плечи. Хоть воздух из сада уже потерял летний жар, было очень уютно стоять в его все еще теплых объятиях.

Коридор снова казался тихим и сонным. Тишину нарушало лишь едва доносившееся из приоткрытого окна пение птиц да шелест розовых кустов. Вокруг царило спокойствие и умиротворение, но мне казалось, что вот-вот оно будет нарушено вернувшейся за чем-нибудь геллой или одной из девочек, решившей узнать, куда мы делись.

Обняв себя за плечи, я прислушивалась, не идет ли кто в нашу сторону, но минута шла за минутой, а вокруг было все так же обманчиво мирно. Хшет, скорее бы Кай уже сделала, что хотела, и мы бы ушли отсюда. Что вообще ей там понадобилось?

Потеряв счет времени, я стала думать о том, кто же еще может бродить по той же духовной Обители, куда мы попадаем на медитациях. Может, сам рогатый Хшет со своими тварями бродит там, отлавливая души, лишившиеся защиты своего божества? Сколько у него рук, интересно? Может, это был он или кто-то из его свиты? Но Одария сказала, чтобы я не волновалась, значит, вряд ли это как-то связано с чем-то плохим. Может, она была так сильно уверена в этой своей защите, о которой я первый раз услышала? А может, и нет. Возможно, мне и правда не стоило беспокоиться, ведь если мы чувствовали энергию любви, исходившую от Альтеи, то, наверняка, я бы ощутила энергию зла от