Со вздохом я принялась приводить лицо в порядок, стараясь не думать о нарастающем чувстве жажды. И все же раз за разом мой взгляд возвращался к злополучному кувшину.

«Надо просто дойти до Каэлы и все. Или пойти самой в другое крыло, чтобы попросить воды».

Но просто так выйти растрепанной я не могла. Поэтому старательно продолжала прихорашиваться, стоически терпя неудобство в виде маячившего в зеркале кувшина. Устав отвлекаться, я не выдержала, встала и вылила его за окно.

— Вот так, — я вернула его на стол и довольно отряхнула ладони. — Уже лучше.

И недоуменно прищурилась, оглядывая комнату. Я точно помнила, что рядом с водой всегда стоял бокал. Но теперь его нигде не было. Я обыскала всю комнату, посмотрела в ванной, зачем-то выглянула в сад, но бокал попросту исчез. Часы на стене пробили восемь — время завтрака, и я заметалась от шкафа к зеркалу. С последним ударом дверь комнаты захлопнулась за моей спиной, а мысли о мелкой пропаже развеялись, как дым.

Завтрак прошел в разговорах о том, что делегация должна приехать уже сегодня. Милашка всячески старалась выделить это событие как нечто, что должно придать нам больше сил на тренировке. Венира в ответ на это только фыркала и отпускала едкие замечания. Милли, как обычно, ерзала по скамейке, умоляя Одарию разрешить взглянуть на ширфов хоть одним глазком. Санда ее подначивала. Эрма ворчала. Каэла закатывала глаза, а я просто пила воду бокал за бокалом и не могла остановиться.

Наконец, мы сели медитировать, и я с долей страха вновь погрузилась в темноту. Было жутко вновь переступать эту черту, за которой уже один раз испытал самый большой свой кошмар, и все же я была обязана это сделать. Как обычно оказавшись в застывшей пустоте, я сосредоточилась, призывая Альтею. Терпеливо ждала, когда во мраке появится маленькая светящаяся точка, и как она приблизится, приняв очертания невероятно прекрасной женщины. Но время шло, а темнота все еще оставалась густой и однородной. А потом, скорее, поняла, чем увидела, что во тьме что-то движется. Я была не одна. Но только это была не моя богиня. Что-то незнакомое приближалось ко мне, и его приближение ощущалось маленькими разрядами тока по моей коже. Широко распахнутыми глазами я продолжала вглядываться во тьму, но ничего не могла увидеть, пока не ощутила легкое прикосновение к своей щеке.

— Моя Селена… — раздалось у самого лица, и по плечам медленно скользнули руки.

Одна, вторая…

Третья…

Четвертая…

И я провалилась в темноту еще более глубокую.

Глава 12. Танец янтаря

Солнечные лучи, рассыпавшись по залу, заливали его жидким золотом, отчего казалось, будто мы все беспомощные мошки, застывшие в янтаре. Одария смотрела куда-то в пол, будто не решаясь поднять на меня глаза. Задумчиво прикусив губу, она хмурилась, и вид тонких морщинок на ее прежде гладком лбу заставлял все внутри меня сжиматься в ужасе. Жрицы, продолжавшие заниматься неподалеку, бросали на нас с Одарией озадаченные взгляды. Гелла молчала. Уже слишком долго молчала.

Я взмолилась:

— Скажите же что-нибудь. Кто это был? Что все это значит?

Гелла, казалось, не услышала моей просьбы, но потом медленно, словно через силу, покачала головой.

— Я не могу…

— Гелла, пожалуйста!

От ее серьезного вида я ощутила подступавшую дурноту. Еще немного, и все стали бы свидетелями крайне неприятной сцены, но Одария, вздохнув, обвила мою талию рукой и мягко вытолкнула в коридор.

— Поговорим в другом месте.

Прохладный полумрак гостеприимно принял нас в свои объятия. Тишина пустых коридоров раздалась в стороны из-под наших ног.

— Гелла, я не понимаю! Он сказал… — мой голос предательски дрогнул. — Он сказал «Моя»! Понимаете? «Моя Селена»! И эти руки. Разве у кого-то из Шестерки есть такое?

Милашка облизала пересохшие губы и сжала пальцы вокруг охватывавшего шею колье.

— Видишь ли, Селена, — начала гелла, прежде чем я успела открыть рот. — Я не уверена, что это был кто-то из Шестерки.

— Что? — кончики пальцев стало неприятно покалывать. — Кто же тогда?

По лицу геллы пробежала тень. Наставница наконец посмотрела мне прямо в глаза.

— Я думаю, что это какое-то другое существо. Такое, что может находиться в той же Обители, где мы общаемся с Богами и черпаем нашу силу. Только вот, — она прищурилась, с подозрением вглядываясь в мое лицо, — этого не могло произойти. Мы принадлежим Альтее и защищены от влияния других Богов. Остальные и вовсе слишком слабы, чтобы общаться с нами. И уж тем более касаться.

— Но вы же мне верите, что все было именно так?

Одария поджала губы, но кивнула.

— Верю. Ты не смогла бы такое придумать. И это значит только одно.

— Что?

Я догадывалась, что она сейчас скажет. Затаив дыхание, я прислушивалась к приговору, готовому вот-вот сорваться с ее уст. Одария же отвела взгляд и как можно спокойнее произнесла.

— Это означает, что мы продолжим искать выход. Тем более, что все постепенно становится яснее.

Ее слова меня вовсе не успокоили.

— Или же все становится запутаннее… Гелла, я хочу, чтобы вы не жалели меня. Пожалуйста, если что-то знаете, скажите сразу. Неизвестность мучает.

Одария подошла к окну. Тонкие пальцы сжали подоконник, из-под кожи проступили белые костяшки.

— Мне правда нечего тебе сказать, Селена, — она выдохнула и устремила пустой взгляд на отцветавшие клумбы, лежавшие перед нами. — А если и есть, то не сейчас. Честно признаться, я не ожидала подобного и не была к этому готова. Поверь.

— Разве можно быть готовой к такому?

Гелла промолчала. От повисшей между нами тишины паника во мне стала разгораться с пущей силой, но прежде чем я успела сотворить хоть что-то, о чем потом пожалела бы, наставница обернулась ко мне. Она уже не хмурилась, лишь улыбалась своей ласковой улыбкой, из-за которой и получила свое прозвище.

— Селена, — теплая рука коснулась моего плеча. — Все не так страшно, как ты думаешь. Дай мне время,