я стал получать сотрясения мозга. Амалия пришла в ужас. Я заверил ее, что это часть профессии – получать травмы. Но в тот последний раз я полностью отключился. Мой мозг стал обузой. Кое-что из того времени я до сих пор не могу вспомнить. Это нечто похожее на расплывчатое пятно в моей памяти. Но ужас от осознания того, что я могу, если не буду осторожен, закончить так же, как мой прадедушка, ощущался совершенно явно.

– И ты ушел.

– И я ушел, – повторил он, прежде чем издать невеселый смешок. – А ведь мог и не уйти. Не хотел никого слушать. Стоило только проснуться рядом с Амалией, Антом и Тиной, сидевшими у моей постели, и не узнать их. Я все продолжал спрашивать их, что случилось, снова и снова, и не помнил, что они отвечали мне. И так много раз.

– Люсьен…

– Когда я немного пришел в себя и стал мыслить более ясно, – продолжал он, словно желая выложить все это одним махом, – то не смог отказать семье, когда они стали умолять меня позаботиться о здоровье. Страх потерять себя, безусловно, заставил меня пересмотреть решение об уходе на покой. Но я негодую по этому поводу каждый день.

Я видела, как это знание рябью пробежало по его крупному телу и напрягло его так, что он внутренне съежился.

Я не знала, что сказать, чтобы облегчить эту боль. Возможно, ничего не помогло бы. С некоторыми вещами человек должен справиться самостоятельно. Но я не могла оставить Люсьена наедине с его мыслями. Я боялась, что все остальные делали именно это – давали ему пространство, в котором, по их мнению, он нуждался, и в то же время неосознанно бросали его.

– Какой десерт любил твой прадедушка?

Люсьен моргнул, словно выныривая из тумана. Его темные брови изогнулись над ледяными глазами, и на мгновение я подумала, что он может не ответить, но, когда он наконец заговорил, его голос стал немного грубее:

– Он был известен своими инновациями, но его любимым десертом всегда оставалась классика – торт «Сент-Оноре»[61].

– Ты приготовишь его для меня?

Люсьен знал, что я делаю. Но просто хитро взглянул на меня.

– Ты постоянно пытаешься попробовать мой крем на вкус, не так ли, Эмма?

Он дразнил, явно желая заставить меня покраснеть и начать заикаться. Но я не могла стереть из мыслей образ того, как слизываю крем с каждого восхитительного дюйма его тела. Боже, я хотела этого. Настолько сильно, что у меня потекли слюнки.

Я ответила ему таким же взглядом.

– Осторожнее, сладенький. Однажды я могу разоблачить блеф во всех этих тонко завуалированных намеках на крем.

К моему удивлению, его щеки покрылись темно-розовым румянцем. Но он выдержал мой взгляд.

– Может, именно этого я и хочу.

Эти отлично подобранные слова ударили меня горячей волной прямо в живот. Но мой ответ потерялся из-за внезапного вторжения Анта, Тины, Бромми и Сэла, которые ворвались на кухню в поисках закусок, к большому раздражению Люсьена. Он попытался прогнать их, но они не захотели уйти, и в итоге мы сели за стол, а нахмуренный, но не слишком разозленный Люсьен приготовил порцию мадленов[62], просто чтобы «заткнуть им всем рот».

Они были восхитительны. Но быстрого, пронзительного взгляда, который Люсьен бросал в мою сторону каждые несколько минут, я жаждала больше. И все же существовала проблема: хотела я признаваться себе в этом или нет, но Грег пробил огромную брешь в моей уверенности. Я считала наши отношения реальными, а в итоге поняла, что снова строила в своей голове иллюзии. Я желала чего-то настоящего, кого-то, кому смогла бы доверять, и пусть мне нравился Люсьен, я не знала – тот ли он, кто способен дать мне это.

Люсьен

Бромми вызвался помочь мне установить новые кухонные шкафчики в одном из небольших гостевых домиков. Мы занимались этим уже некоторое время, когда Эмма выследила нас и вплыла в помещение, подобно летнему небу. Я упивался ее видом.

С тех пор как Эмма вычислила меня, она решила припарковать свою милую попку у меня на кухне и смотреть, как я готовлю или пеку. Каждый день. В то время как других я без промедления прогонял, ее присутствия я ждал с нетерпением. Иногда я доходил до того, что приглашал ее стать моим су-шефом. Но Эмма отличалась ужасной концентрацией, и она предпочитала болтовню правильным измерениям чего бы то ни было. Этой женщине предназначалось есть мои творения, а не помогать их готовить.

И меня это вполне устраивало. Мне никогда не надоедало смотреть, как она пробует мои сладости. И как бы мне ни хотелось попробовать ее на вкус в ответ, я мог держать руки при себе – с трудом. Очевидно, я был немного мазохистом, когда дело касалось Эммы.

– Так и знала, – сказала она, улыбаясь нам с Бромми, пока мы удерживали между нами тяжелый верхний шкаф. – Стоит пойти на хлопающий звук, и непременно наткнешься на какого-нибудь мужчину.

Бромми подавился смехом.

– Прошу, мисс Эмма, на звук удара[63]. Пойти на хлопающий звук – это совершенно другое дело.

– Почему?.. – На секунду между ее бровями залегла маленькая морщинка, но затем разгладилась, и ее щеки покрылись румянцем. – Ах да, все ясно… – Она сдалась и рассмеялась своим хрипловатым смехом, который каждый раз заводил меня.

Бромми тоже уставился на нее с благоговейным трепетом. Но потом моргнул, и кончики его ушей покраснели. Честно говоря, я никогда раньше не видел, чтобы женщина превращала его в краснеющего неуклюжего парня. Это выглядело впечатляюще. С другой стороны, Эмма сама была впечатляющей.

– Технически, – сказал я, прежде чем Бромми успел полностью подпасть под ее чары, – мы занимаемся вворачиванием[64]. – Я показал свою дрель в качестве доказательства.

Ее улыбка стала шире.

– Ты ужасен.

Мои руки начали уставать, и я повернулся, чтобы закрепить шкаф с помощью дрели, затем спрыгнул вниз и схватил полотенце, чтобы вытереть пыль со лба.

– Тебе что-то нужно, Эм?

Ее взгляд метнулся к Бромми, но затем снова встретился с моим. Либо мне показалось, либо Эмма Марон нервничала.

– Я хотела поговорить с тобой, если у тебя найдется минутка.

Бромми быстро сообразил и тоже спрыгнул вниз.

– Пойду возьму еще что-нибудь выпить. – Он взял кулер, который мы брали с собой, а затем приподнял воображаемую шляпу в сторону Эммы. – Мисс Эмма.

Легкая улыбка тронула ее пухлые губки.

– Ты можешь называть меня принцессой, Бромми. Знаю, тебе хочется.

Он ухмыльнулся, а я нахмурился. Не то чтобы они заметили.

– Увидимся через минутку, принцесса.

– Бромми.

Они