волосами и глазами цвета крем-брюле. Она бросила на Сэйнта укоризненный взгляд, который не притупил нежности в ее глазах. – Я не терроризирую своих сотрудников.

Он обнял ее за талию и притянул к себе.

– Как скажешь, малышка.

Женщина поджала губы, а после обратила свое внимание на Эмму.

– Привет! Я так рада, что ты здесь.

Они обнялись, и Эмма представила ее мне.

– Люсьен, это Делайла. Ди, это Люсьен Озмонд.

– Люк Озмонд, – с нажимом обратился Сэйнт к Делайле. – Хоккеист из Вашингтона. Центровой.

Делайла бросила на него взгляд, говоривший, что она понятия не имеет, зачем ему понадобилось вставлять это уточнение, и я сдержал смех.

Затем взял ее за руку.

– Приятно познакомиться с вами обоими. Спасибо, что позволили мне присутствовать на вашей свадьбе.

– Мы рады, что ты здесь. – Делайла изобразила из себя настоящую южную леди и одарила меня широкой вежливой улыбкой. Но до глаз она не дошла. Я понятия не имел, что она увидела во мне, но было очевидно, что и она, и Сэйнт защищают Эмму. Поскольку и я тоже это делал, то одобрил ее поведение, пусть в нем и выражалось недоверие ко мне.

Делайла повернулась к Мейсону:

– Норт ищет тебя. Я возьму Эмму и Люка… – Она взглянула на меня. – Или все же Люсьен?

– Лучше Люк, – автоматически ответил я, ведь меня называли Люком всю мою сознательную жизнь. Но я заметил, как Эмма напряглась рядом со мной – она назвала меня Люсьеном. Я не смотрел в ее сторону. Не сейчас, когда ее защитники маячили перед нами.

– Я отведу Люка и Эмму в их комнату.

Комната. Она сказала «их комната». Я не мог себе этого вообразить.

Нет, нет, не мог. Потому что вскоре я обнаружил, что меня проводят в хорошо обставленную спальню с видом на Тихий океан. В нее лился косой свет, падавший на двуспальную кровать у стены. Сквозь оцепенение я слышал разговор Делайлы и Эммы. Делайла предлагала нам устраиваться поудобнее. На кровати? Одной гребаной кровати?

Дверь закрылась, и я моргнул, внезапно оказавшись наедине с Эммой. В нашей комнате.

Черт.

Эмма

– Этого я не продумал.

Я поставила свою сумку у кровати и повернулась к нахмурившемуся Люсьену.

– Ты поэтому так распереживался?

Я абсолютно точно знала, что именно его расстраивает, и мне отчасти нравилось, что зачастую он ведет себя как мистер Сварливость, и я никогда не переставала подкалывать его по этому поводу.

Его взгляд казался холодным как лед, но выразительный рот изогнулся в улыбке.

– Я не думал, что это поездка с ночевкой.

– Ах.

Подожди-подожди.

Взгляд Люсьена скользнул по комнате. Это был очень хороший номер – даже прелестный – с видом на океан, с просторной ванной комнатой прямо в нем.

– И даже не предполагал, что мы разделим комнату на двоих.

Вот оно.

– Я знала, что ты станешь капризничать.

– Капризничать, – повторил он так, будто это слово «змея».

– Ага. – Я плюхнулась на мягкую кровать и сбросила сандалии. – Честно говоря, я тоже не ожидала всей этой ерунды типа «одна комната сблизит их».

Он фыркнул в неохотном веселье, затем скрестил свои мускулистые руки на груди и приподнял бровь, когда я продолжила:

– Но если мы не хотим поставить в неловкое положение наших хозяев – я точно не хочу – и пойти поискать где-нибудь отель, где будет менее уединенно, мы застряли тут. Так что можно побыть взрослыми и просто смириться с этим.

– Ты не против? – Он уставился на кровать, словно она вот-вот могла ожить и схватить его.

– Ты собираешься что-то сделать со мной без моего разрешения?

– Нет, – выплюнул он, явно испытывая отвращение к тому, что я вообще предположила это.

Я подавила улыбку.

– Ты думаешь, я собираюсь что-то сделать с тобой без твоего разрешения?

Его глаза сузились.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, Эм.

Мое веселье стало заметным.

– Это двуспальная кровать. Ты, конечно, большой парень, но здесь достаточно места.

Люсьен пожал плечами и пошел ставить свою сумку у дальней стены.

– Как это по-взрослому.

– Мне нравится так думать.

– Хм.

Косой взгляд, который он бросил в мою сторону, послал волну жара и нервозности прямо в мою лживую душу. Ведь я действительно лгала как могла. Мысль о том, чтобы делить постель с Люсьеном Озмондом, пугала. А если бы я перевернулась во сне и вцепилась в него, как обезьянка? Я не могла доверять своему низменному «я» в желании прикоснуться к нему. Честно говоря, я едва доверяла себе даже сейчас.

Да, я не очень хорошо все продумала. Но я актриса и могла вести себя так, будто со мной все в порядке. Но едва ли мне удалось одурачить Люсьена. Этот человек видел меня насквозь. Это чертовски неудобно.

Мой взгляд невольно на краткий миг скользнул по кровати – большая, белая, с пушистыми подушками и пуховым одеялом. Искушение схватить Люсьена за руку и сказать: «К черту все это, просто трахни меня, пожалуйста, я умоляю тебя» – стало настолько сильным, что мои кости завибрировали, а груди, спрятанные под топом, налились тяжестью.

Сделал бы он это? Разрушил бы все свои стены и блокады и подарил мне освобождение от этого безжалостного желания? Или посмотрел бы на меня так, будто считает меня смешной, а затем выбежал из комнаты?

Теперь он глядел на меня настороженно, но задумчиво. О чем именно он думал, я не знала. И это больше всего сводило с ума.

Иногда мне казалось, что я знаю его на самом глубоком уровне, будто мы есть в жизни друг друга долгое время. Что-то в Люсьене имело для меня смысл. По-другому это не объяснить. И все же он сказал Делайле и Сэйнту называть его Люком.

От смущения у меня внутри все сжалось. Я даже не знала, каким именем его называть. Это ощущалось ужасно странно. Это напомнило мне, что я вообще не знаю человека, с которым мне предстоит делить комнату.

– Мне не следует называть тебя Люсьеном? – выпалила я, вся такая нуждающаяся и неуверенная.

Между суровыми бровями образовалась небольшая морщинка.

– Я же сказал называть меня так.

– Ты также сказал мне называть тебя Озом. И чтобы Ди и Сэйнт называли тебя Люком.

– Знаю. – Уперев одну руку в бедро, другой рукой он прикрыл рот. – Похоже, я помешался.

– Помешался, – повторила я с улыбкой.

В ответ он улыбнулся быстро и ослепительно, и от этого у меня перехватило дыхание.

– Термин Мами́.

– Ах.

Его ухмылка исчезла.

– Люди всегда называли меня либо Озом, либо Люком. Я к этому привык. Но с тобой… – Он сделал паузу, его губы приоткрылись, и он снова раздраженно, но словно неохотно, нахмурился. Он