Шрифт:
Закладка:
— Атомщик, ты чего там? Иди сюда!
Гедимин подошёл — от края бассейна гораздо удобнее было любоваться свечением, даже просматривались ближайшие твэлы. Трое сарматов в тяжёлых скафандрах покосились на него, но тут же о нём забыли — их гораздо больше интересовали два дистанционных дефектоскопа, закреплённые на электрокранах и вместе с ними ползающие по потолку над открытыми ячейками. «А, вот как,» — Гедимин едва заметно усмехнулся. «Так теперь проверяют. А я думал — почему бассейн нараспашку…»
Там, где зависал дефектоскоп, защитное поле таяло, и каждое такое зависание отмечалось красной вспышкой под потолком и коротким рявком сигнализации. Едва агрегат продолжал движение, поле смыкалось, и красные лампы ненадолго гасли. Вспышки и резкие звуки не нравились Гедимину — слишком похожи были на аварийную сигнализацию, в первый раз он даже невольно вздрогнул. Дефектоскописты на них не реагировали — то ли привыкли, то ли на настоящие аварии их не вызывали.
— Ничего так смотрится, да? — Айзек, ненадолго прервав наблюдение, повернулся к Гедимину. — Восемь тонн!
Ремонтник уже успел рассмотреть надписи на экранах смартов — специальных экранированных устройств, закреплённых у каждого дефектоскописта на запястье; там высвечивалась одна и та же схема хранилища, и отмечались пройденные ячейки. Половина бассейна была отмечена как «Лоривег-2», другая — как «Сатханга-2». «Первые блоки — в „Вайтроке“,» — напомнил себе сармат. «И там тоже всё готово. Пара дней — и пойдёт загрузка.»
— Тебе отсюда всё видно? — забеспокоился вдруг Айзек. — Пока ничего… по твоей части?
Гедимин пожал плечами.
— Твэлы как твэлы. Вы их, наверное, со всех сторон ощупали…
Айзек неуверенно усмехнулся.
— Если что-то заметишь — говори сразу, — предупредил он. — Пройди вдоль ячеек, может, так будет лучше видно…
Время летело быстро — Гедимин даже удивился, услышав внезапно вместо короткого «рявка» протяжное дребезжание. Оба крана уехали за экранирующий барьер, дефектоскописты собрались там же, за плотной стеной защитного поля, окружившей бассейн. «Осмотр окончен,» — подумал Гедимин, наблюдая за передвижениями кранов. «Теперь снимут приборы и будут проверять, чего там напросвечивали. Пусть смотрят как следует — чего там насветишь при такой-то встречной „сигме“…»
Он ждал, что бассейн накроют экранирующими плитами, и зелёное свечение погаснет, но операторы почему-то медлили. Уже вернулись из «разгрузочного» угла оба электрокрана, дефектоскописты ушли пересматривать снимки и закрыли за собой выдвижную дверь, а «мокрые» ячейки так и стояли открытыми. Услышав гул и шипение, Гедимин оглянулся на входной шлюз, — гермолюки медленно закрывались.
— Ну что? — послышался в наушниках звенящий от волнения голос Айзека. Сармат, выйдя из-за барьера, остановился рядом с Гедимином. Сквозь тёмный щиток шлема было не видно глаз, но тревога читалась в каждом жесте. Гедимин удивлённо мигнул.
— Здесь? Ничего, — ответил он. — А что на приборах, тебе лучше знать. Я их не видел.
Айзек, досадливо хмыкнув, развернулся к «будке» операторов и засигналил им. Гедимин не успел рассмотреть его жесты — только увидел, как краны подъезжают к ближайшему ряду ячеек и зависают над ним. Ещё секунда — и твэлы, погружённые в воду, медленно поехали вверх.
Их поднимали сразу по три; несколько мгновений — и Гедимин уже стоял перед рядом тонких светящихся колонн. Свечение потускнело, но не пропало; зелёные блики побежали по чёрной броне. Сармат растерянно мигнул.
— Это зачем?
— Ты же знаешь, — ответил Айзек; он стоял рядом и глядел на твэлы, чуть запрокинув голову назад. — Я выгнал всех чужих. Никто не будет тебя отвлекать. Я могу достать другие, если эти не нравятся. Я же не знаю, какие нужно…
Гедимин сердито фыркнул.
— Опять твой дурацкий ритуал? А ещё меня шпыняли за нарушение техники безопасности… Убери твэлы в воду, и хватит меня позорить!
Айзек не дрогнул.
— Гедимин, — в наушниках раздался усталый вздох. — Мы же не на «Полярной Звезде». Там ты ещё мог что-то доказывать. А теперь… Кто знакомил меня с хранителем реактора?
Он притронулся к пластине над виском, весело хмыкнул и снова кивнул на повисшие над водой твэлы. Перегрев им не грозил — ирренций выделял мало тепла, да и облучаться в пустом зале было некому… да и слой воды на излучение практически не влиял, — Гедимин вынужден был признать, что техника безопасности, в общем-то, не нарушается.
— Бред и дичь, — пробормотал он, нехотя отодвигая височные пластины и протягивая руку к ближайшему твэлу. — Из твоих соображений надо не меня сюда тащить, а новых операторов. Для знакомства с… хранителем.
Его пальцы коснулись тёплой трубки, и он замолчал. Не пришлось даже ждать — существо было здесь, и его тонкие щупальца-волокна мигом обмотали руку сармата от ногтей до локтя. В этот раз их было непривычно много — десятков пять, не меньше, и все дрожали, дёргались в разные стороны и посекундно меняли температуру. Когда волокна дотянулись до висков, и Гедимин прикрыл глаза, пережидая щекотку и приступ слезотечения, он отчётливо различил несколько пучков — у каждого был свой «режим» мерцания, и «нити» из разных «кистей» иногда переплетались, но не путались. Ещё несколько секунд — и пучки окончательно разделились и спокойно легли на кожу, приятно её согревая.
— Айзек, — Гедимин, открыв глаза, медленно повернулся к сармату. — Их несколько.
— Что⁈ — Айзек схватился за шлем, шумно сглотнул и быстро, чуть не рывком, протянул руку к твэлам. Гедимин хотел перехватить её, испугавшись, что сармат бронированной перчаткой проломит трубки, но ладонь Айзека остановилась в сантиметре от них — и медленно, осторожно притронулась к светящемуся стержню.
— Точно, — прошептал сармат, отдёргивая руку. — Несколько… Так и должно быть, да?
— Я откуда знаю⁈ — вскинулся Гедимин, но осёкся, почувствовав, как невидимые волокна тревожно задрожали. — Может, они потом сольются. Может, так и будут жить колонией.
Айзек еле слышно хихикнул.
