Шрифт:
Закладка:
Он быстро повернулся к подошедшему медику. Гедимин остался на месте — в тесном прозрачном боксе всё равно некуда было отходить, и все, кому было надо, могли наблюдать сармата со всех сторон. «Ещё две недели без скафандра,» — с тоской подумал он. «Хоть бы одноразовый комбинезон дали…»
— Ну как, есть шансы на выживание? — деловито спросил Кенен у медика. Тот хмыкнул.
— Эа-клетки на нуле, кровь в норме. Реакция на флоний… Через день дадим блокатор.
— Как там Вепуат? — спросил Гедимин.
— Как и ты, — отозвался медик. — Может, чуть хуже. Если мутируете, то одновременно.
Кенен поморщился.
— Вепуат меня не волнует. А вот этот экземпляр… Делайте, что хотите, но он должен вернуться к работе. Мне нужен его мозг, даже если в итоге он будет плавать в банке. Две станции… Джед, нашёл же ты время для приключений!
Он, всплеснув руками, развернулся и пошёл к выходу; ещё несколько секунд Гедимин слышал его недовольные возгласы, а потом лязгнули, смыкаясь, дверные створки. Медик, посмотрев Кенену вслед, хмыкнул и выразительно постучал себе пальцем по виску. Гедимин, отодвинувшись от стекла, сел на пол, поджав под себя ноги, и задумчиво сощурился на дальнюю стену.
«Мозг им нужен… На кой, если работать не дают? Ничего не понимаю…»
01 ноября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Атомщик, мы на озере. Никак не выбраться. Хорошо, что ты жив. Осторожнее там с опытами!»
Передатчик мигнул и погас. Гедимин досадливо сощурился. «Две недели просидел в „Вайтроке“, а с Иджесом так и не пересеклись. Вот почему Маккензи в карантин пускают, а нормальных сарматов — нет?»
— Что-то не так? — Вепуат встревоженно заглянул Гедимину в глаза. — Если нужны пропуска, мы со Скегги это устроим. Скегги!
— Я всё слышу, — сдержанно отозвался командир ликвидаторов, кладя руку на передатчик. — Где работает этот твой Иджес?
Гедимин качнул головой.
— Он на битумокачке. Работа… Не буду мешать.
Вепуат сочувственно хмыкнул.
— Жаль! Говорят, он все две недели тут крутился — то у госпиталя, то у штаба…
— Маккензи сквозь карантин прошёл, — поделился своей досадой Гедимин. — А Иджеса и твоих сарматов не пустили. У Маккензи что, абсолютный иммунитет?
— К заразе не липнет, — усмехнулся Ренгер, неслышно подойдя к сарматам. Вепуат, сердито фыркнув, отсел на дальний край стола. Ренгер тяжело вздохнул.
— Думаешь, трупу было больно?
— Это было разумное существо, — отозвался Вепуат, неприязненно щурясь. — А не крыса-переросток. Ты так скоро на сарматов перейдёшь!
Ренгер, насмешливо хмыкнув, опустился на освободившийся стул.
— Между трупом крысы и, к примеру, твоим — не так уж много различий. Так я спрашиваю ещё раз — кому-то было больно?
Гедимин, не вмешиваясь в их спор, разглядывал украшения над столом Ренгера. Коллекция крысиных черепов пополнилась ещё одним, особенно крупным, но с сильно повреждённой верхней челюстью (нижней не было вовсе). Никаких останков гигантских слизней из «Жёлтого озера — 2» сармат не обнаружил. Ему хотелось расспросить Ренгера о вскрытии — как он разбирался с таким большим «образцом», какие органы слизня вырабатывали столь мощный разряд, и где в теле аморфного существа помещался мозг, способный освоить ядерную физику. Но при Вепуате спрашивать он не решался — разведчик и так сердито фыркал всю дорогу, с тех пор, как услышал о новых исследованиях Ренгера. «Как-нибудь потом спрошу. Пусть Вепуат успокоится. Ему и так досталось — то чужаки, то карантин…» — Гедимин повёл левым плечом и едва заметно поморщился. Ожоги давно зажили, а вот места, куда кололи блокатор, ныли до сих пор.
— Я пойду, — сказал он, вклинившись в перебранку Вепуата и Ренгера. — На станциях давно не был. Представляю, чего понастроили…
Оба сармата резко замолчали. Ренгер поднялся на ноги, жестом попросив Скегги сидеть на месте. Командир ликвидаторов выразительно хмыкнул, но подчинился, — его не так давно выпустили из госпиталя, и хотя ему разрешили влезть в броню и выйти на дежурство, Ренгер за ним присматривал.
— Уходишь? Так быстро? — огорчился Вепуат. — Скегги, его бы довезти до места… у нас есть машины?
— Я найду, — отозвался Ренгер. — Довезём.
Гедимин вышел за ним на улицу и приоткрыл респиратор, вдыхая полной грудью холодный воздух. За две недели, что он просидел в карантине, ноль был окончательно перейден, и лишняя влага осела на стенах бараков белой коркой изморози. Роботы-уборщики, засыпав реагентами тротуар и убрав лёд с кабелей и вентиляционных решёток, теперь лениво ползали по стенам, не столько счищая, сколько приглаживая щётки ледяных кристаллов.
— Основные здания уже, небось, достроены? — спросил Ренгер, покосившись на низкие облака. — Все работы — под крышей?
— Когда я уезжал, достраивали мачты, — отозвался Гедимин, досадливо щурясь. «Опять я всё пропустил. Хорошо хоть, топливо без меня не загрузили…»
Ворота утеплённого на зиму ангара открылись почти бесшумно — только створки с негромким гулом втянулись в пазы. Ренгер подошёл к одинокому бронированному фургону и положил ладонь на бампер.
— Дежурный глайдер. Думаю, за десять минут его не хватятся.
— Я бы доехал на попутке, — пробормотал, смутившись, Гедимин. — Вдруг авария, а ни тебя, ни глайдера…
Ренгер отмахнулся.
— Сегодня первое, забыл? Никаких попуток. Гетто закрыты. А вот ликвидатора — выпустят.
Он заглянул в кабину, на ощупь щёлкнул стартёром и шагнул обратно в ангар, разворачиваясь к Гедимину и недобро прищуриваясь.
— Так кто, говоришь, послал тебя за Вепуатом?
Рука у него, и правда, была тяжёлая. Гедимин силой заставил себя не уклоняться и не бить в ответ — только выдохнул и слегка наклонился вперёд, прислушиваясь к стихающей боли в
