— Четыре блока в один день, — услышал он негромкий голос экзоскелетчика. — В другом месте я сказал бы, что это невозможно. Но мы на сарматской энергостанции. Здесь свои правила, верно?

— Если эти три загрузки пройдут так же, как первая, — отозвался другой чужак, — я не скажу ни слова против. Посмотрите на эту конструкцию! Она защищает ваш отсек от удара сверху, если я не ошибаюсь…

Гедимин насторожился — чужак был прав. Внутренние помещения главного корпуса строились как будто по чертежам «Гекаты» и защищены были со всех сторон — от удара извне даже лучше, чем от ошмётков и излучения гипотетического взорвавшегося реактора. «А ведь не я конструировал,» — подумал он, глядя на Маккензи. «Даже строили без меня.»

— Соображения безопасности, мистер Ларош, — отозвался Кенен. — Мы должны были исключить малейшую угрозу для станции. Мне не надо объяснять, насколько важны узлы управления…

В голове привычно загудело, и Гедимин перестал вслушиваться. «Маккензи всё проектирует своё убежище. Это — погружаемый узел. Должен пережить войну и триста лет в изоляции.»

Операторы не шелохнулись, когда позади них открылась шлюзовая камера, — похоже, Кенен и Айзек не одну неделю готовили их к «торжественной загрузке». Гедимин, скользнув взглядом по их непривычно мелким фигурам, шагнул к стене и замер на месте. Отчего-то ему было не по себе. «Эти филки,» — он с трудом выцепил трудноуловимую, но тревожащую мысль. «Они не видели реактора. И он их не видел. Он видел меня. Он их признает? А если нет — какие будут последствия?»

Он покосился на белые экзоскелеты. Пришельцы из «Вестингауза», выслушав краткие пояснения Маккензи, молча встали у стены напротив Гедимина и вместе с ним ждали начала загрузки. «Люди,» — сармат едва заметно поморщился. «Зачем приехали? Они знают эти реакторы? Сильно сомневаюсь. Сюда надо бы привезти куэннских инженеров. Они хоть поняли бы, что мы тут пытаемся делать…»

16 ноября 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Вот интересно,» — Гедимин, неохотно открыв глаза по гудку будильника, перевернулся на спину и задумчиво посмотрел на потолок. В последнее время просыпался он с трудом — сон хоть ненадолго заглушал постоянную тревогу, смешанную со скукой и раздражением от вынужденного безделья. На сегодня работа у него всё же была, и поэтому он собирался встать в шесть и не тратить на разглядывание потолка больше пары минут.

«Интересно,» — он слегка дёрнул углом рта — даже ухмылка в последнее время давалась ему с трудом. «Айзек знает про существо в реакторе. Маккензи… он сам тогда предложил проверять реакцию. Знает не хуже Айзека. Гварза? Лично от него огрёб и чудом выжил. Все в курсе. Кроме тех, кого усадили за пульты. Их хоть предупредят, что там не просто четыре тонны ирренция?»

В коридоре громыхнула, открываясь, дверь, — кто-то сильный небрежно толкнул створки, — и тут же Гедимин услышал голоса.

— Жилые помещения, мистер Ларош. Для гостей, которым удобно жить на нашей территории, — Кенен Маккензи издал короткий смешок. — И снова вы с коллегами отказались от нашего гостеприимства…

— Увы, — в тон ему ответил человек. — Регламент есть регламент… О, одна из комнат занята?

— Ликвидатор, которого я вам показывал, — отозвался Кенен; его шаги внезапно затихли, и вместе с ним остановился экзоскелетчик. — Прибыл для надзора за стройкой. Хороший специалист, возможно, один из лучших… Вы не возражаете, если я отлучусь на пару минут?

— Конечно-конечно, — экзоскелет тяжело переступил с ноги на ногу, занимая устойчивое положение. Гедимин нехотя поднялся с матраса и потянулся за фляжкой. Он не видел, куда идёт Кенен, но в прямом пустом коридоре вариантов было немного.

— Джед, — Маккензи, рывком закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной и неестественно широко улыбнулся. «Тренируется он, что ли?» — подумал Гедимин, увидев эту гримасу. Улыбаться вроде было не с чего, особенно — по-мартышечьи выставлять напоказ все зубы, но у людей это как будто считалось признаком дружелюбия, и Кенен старался, как мог — и с сарматами тоже.

— Чем ты занимаешься в пустом ангаре? — Маккензи выдал ещё одну натянутую улыбку. — Целыми днями, когда не донимаешь бригадиров по цехам? Небось, уже полные карманы цацек!

Гедимин недовольно сощурился, но про себя признал, что Кенен прав — карманы действительно наполнились. На стройплощадке не было недостатка в осколках гранита, и у ремонтника со временем скопился запас разнообразных «солнечных систем» и схематичных «атомов» разных элементов. Иногда он делал «корабли с реактором» — плоские резные или объёмные плетёные фигурки, очень условно изображающие звездолёт, с крупным каменным шариком по центру. Ничего другого не получалось — похоже, облучение и кислородное голодание повредили и кусок мозга, отвечающий за цацки.

— Угадал? — Маккензи изобразил дружелюбную усмешку. — Отсыпь мне десяток. Ты их не носишь, а мне — надо.

Он выразительно покосился на дверь и пошевелил пальцами. Гедимин ухмыльнулся.

— Из Ураниума на память? — он представил себе Фюльбера Мартинеса — единственного из специалистов «Вестингауза», кого он хорошо запомнил — с сарматскими цацками на груди, с трудом сдержал смешок и высыпал на ладонь весь запас безделушек. — Выбирай.

Кенен на секунду задумался, потом ловко выудил все «корабли» и пару «атомов» попроще и рассовал по карманам.

— Иди к воротам, — сказал он, сменив нелепую ухмылку на сосредоточенное деловое выражение. — Транспорт будет. Едешь к Гварзе.

Гедимин мигнул.

— Зачем?

Кенен пожал плечами.

— Помаячишь у пультов, поглазеешь в мониторы… Ты же не был на загрузке в «Лоривеге», так?

Гедимин снова мигнул. «С чего вдруг я понадобился Гварзе? Он сам уже не атомщик?»

— Я иду за данными к Амину, — напомнил он. Кенен тяжело вздохнул и перевёл взгляд на потолок.

— Иди к Амину — а потом быстро к воротам! Ура-ан и торий… Ну кто выдумал, что сарматы любят работать⁈

…Глайдер — обычный, «мартышечий», со снятыми задними сидениями — рванул с места, едва Гедимин забрался на свободное место и