из-под меня извлекали чан, доверху наполненный зернистым порошком, а взамен подставляли новый. Подопечные молчали, хмурились, плакали от стертых в кровь ладоней – на первых порах это случалось постоянно, потом появилась сноровка, а я научился предупреждать неприятные последствия. Теперь крутильщики оживленно болтали, смеялись, хотя и не без горечи. Я постепенно осваивал чуждый язык. Мириада прилетала время от времени – проведать меня, поделиться свежими новостями и сплетнями; благодаря ей освоение языка продвигалось ударными темпами.

Северные боги общались с паствой напрямую, без посредников. Исключение, пожалуй, составлял Утопленник, добраться до которого было непросто, однако в целом каждый мог обратиться к богу непосредственно, не прибегая к помощи специально обученного или назначенного человека. Те, кого я именовал жрецами, делали это чуть лучше или обладали глубинными познаниями о том или ином боге. Сведения и навыки они черпали у наставников, а может, им просто благоволила судьба. Люди шли к жрецам за содействием или советом в случае, если бог требовал особого подхода – как, например, Утопленник – или слыл трудным собеседником вроде меня. В большинстве же случаев просители справлялись самостоятельно.

Однако боги града Вускции, из числа самых могущественных и влиятельных, имели целый штат челяди: от жрецов и посредников до слуг, добывающих жертвенных агнцев. Если человек нуждался в покровительстве бога, некогда дробившего кремень (а ныне занятого металлургией), он не мог обратиться к нему напрямую. Нет, сначала он обращался к секретарю, каких у божества водилось с десяток. И через него получал ответ. Повторюсь, у всех могущественных богов града Вускции, включая Ойссена, была масса подопечных.

Я подобной роскошью похвастаться не мог. Однако здесь, на платформе, меня денно и нощно вращали четверо человек. Их непрерывный хоровод дарил умиротворение, весьма отдаленно похожее на то, что я испытывал, созерцая движение небесных тел. Впервые у меня возник искренний интерес к людям. По крайней мере, к тем, что дежурили подле меня.

У одной из женщин недоставало левой руки, однако отсутствие конечности она компенсировала рвением и упорством. Вторая сильно хромала, потому делала перерывы чаще остальных, но никто и не думал упрекать ее. Две другие были совсем юными и не расставались ни на секунду. Первая девица постоянно шутила, улыбалась, ее подруга, напротив, редко открывала рот, разговаривала шепотом и никогда не смотрела на собеседника, зато потрясала едким чувством юмора. Еще она увлекалась камнями и глядела на меня чуть ли не с придыханием; пока ее товарки отдыхали, она бродила вокруг и выковыривала из земли обломки пород. Особенно ей нравились экземпляры с вкраплением морских раковин, блестящий кварц. По северным меркам она обладала всеми задатками жрицы, и я мысленно именовал ее таковою, чем, без сомнения, удивил бы всякого обитателя града Вускции.

Как выяснилось, все четверо были рабынями, коими владел персонал Ойссена. Ни одна крутильщица не обращала ко мне молитв – Ойссен внушил им, будто я никакой не бог, а богоизреченный камень, а ритуал, который они совершают, в действительности предназначен для него. Ему же доставались все молитвы, произнесенные в процессе. Адресованные мне воззвания шли, надо полагать, от ближайших приспешников Ойссена, посвященных в мою тайну. Меня изрядно покоробил и его обман, и стремление извлечь выгоду из моих трудов. Однако я не сетовал, притворяясь, будто по-прежнему блуждаю в неведении.

Тем временем война не прекращалась. Впрочем, в войнах ты разбираешься лучше моего. Напряжение витает в воздухе, но никто ничего не предпринимает: готовятся, наблюдают за событиями, неподвластными человеческому контролю и знанию, потом наступает момент нанести удар, когда приходится делать все и сразу. Наш приезд совпал с периодом затишья.

– Ворон редко атакует город напрямую, – поведала Мириада. – Возможности не позволяют. Уверена, сейчас он планирует очередное нападение, необходимо быть во всеоружии. Впрочем, в кое-каких аспектах ему необязательно совершать физические набеги.

– Сказывали мне, будто Ворон из Ирадена нарек себя хозяином пролива.

Пролива, чьи воды располагались совсем близко от городских стен. Настолько близко, что при желании мне удалось бы уловить шум прибоя.

– Так и есть, – подтвердила Мириада. – А еще он нарек себя повелителем богов града Вускции. И эта война не утихает ни на минуту: Ворон пытается претворить свои слова в реальность, а местные боги ему противостоят.

– Такой конфликт давно должен был разрешиться, не важно, в чью пользу. Почему ни одна из сторон до сих пор не исчерпала силы?

По моему опыту, изречения богов воплощались в жизнь в кратчайшие сроки, чаще всего – молниеносно. Хотя незамысловатая фраза «Отныне я повелеваю градом Вускцией» на практике таит в себе множество нюансов, затрудняющих процесс, который неизбежно затягивается, столкнувшись с мощным сопротивлением. Тем не менее ситуация озадачивала.

– Ведь никакой бог не обладает неограниченным запасом ресурсов.

– Полностью согласна, – вторила Мириада. – Происходит нечто странное, чему у меня пока нет объяснения. Никогда бы не подумала, что Ворон выстоит против сплоченного союза богов града Вускции, а между тем война длится уже не первый год. А град Вускция… – Она издала короткий обеспокоенный писк. – До меня доходят нехорошие слухи.

– Какие?

– У твоих помощников не случается приступов дурноты? Головокружения?

– Случается. Иногда на почве усталости, а иногда безо всякой видимой причины. А тебя не мутит от моих вращений?

Временами крутильщицы буквально валились с ног, хотя им дозволялось брать сколько угодно произведенной мною пищи. Меня это настораживало, однако я не спешил делиться своими подозрениями с Мириадой.

– Мой организм устроен иначе, чем у людей, – откликнулась она. – Меня слегка смущают твои неустанные вращения, но только потому, что я привыкла созерцать тебя неподвижным. А о дурноте упомянула в надежде, что ты захочешь более пристально понаблюдать за своими подопечными.

– Чем ты обеспокоена? – спросил я, совершенно сбитый с толку ее туманными речами.

– Здесь нет ни одного малого бога, за исключением переселенцев с севера. Ты едва ли заметил, однако в мой последний визит таких богов в городе водились десятки. Крохотные существа, но весьма способные в плане мелких поручений или в своей отрасли. На количество молитв и подношений они не сетовали, на пропитание хватало. Мне такой расклад казался естественным – могущественные боги града Вускции не того полета птицы, чтобы нисходить до мелочей вроде поиска штопальных игл или наживления рыбы на крючок. Населения в граде в избытке, молитв и подношений достанет всем, от высших богов до низших.

– Ты спрашивала, в чем причина?

– Спрашивала. Боги града Вускции сказали, будто всему виною война. Уклончивый ответ, не находишь? Тогда я обратилась к северным богам, прибывшим сюда задолго до нас. – Многозначительная