закивала Тиказ. – Но в подвал им дорога закрыта. И вообще, к чему все эти вопросы?

– Да так… – протянул ты и вдруг осекся. – Когда искали отца Мавата, кто-нибудь заглядывал под башню?

– Во многом из-за этого Гибала так быстро произвели в Глашатаи. Только он вправе спускаться туда, – пояснила Тиказ. – Никого другого не допустили бы, а Мават был далеко.

– И Гибал заверил, что Глашатая в подвале нет.

– Да откуда ему там взяться?! – изумилась Тиказ. – Не мог же он спуститься и пропасть? Если только с ним не приключилась беда… Нет, немыслимо. Глашатаи не умирают до жертвоприношения аватару. Ненастья и смертельные хвори обходят их стороной. А всякий, покусившийся на жизнь Глашатая, просто… погибает. Такое уже случалось.

– А вдруг Гибал способствовал его исчезновению? – Ты вознамерился озадаченно покачать головой, но в последний момент спохватился. – Мог он пленить Глашатая и спрятать с глаз долой? Например, в подвале башни? Мой господин клянется, что его отец не дезертир и он бы непременно отыскал способ умереть за Ворона. Что же все-таки произошло? И почему лорд Гибал так торопился занять скамью, не дожидаясь приезда моего господина?

Тиказ скрестила руки на груди:

– Тут как раз ничего удивительного. Гибал давно метил на место Мавата и страшно завидовал брату. Уверена, он причастен к исчезновению Глашатая. Вопрос – как он это провернул?

– Меня терзает тот же вопрос, – сознался ты. – А что по этому поводу думает ваш отец?

– Так он мне и сказал! – фыркнула Тиказ.

Ты хотел изобразить на лице сомнение, но из-за синяков получилось плохо.

– Ты ведь знаешь Мавата! – запальчиво бросила Тиказ. – Видел, каков он! Да, он умеет быть щедрым и отзывчивым, умеет укрощать свой нрав. Если пожелает.

Ты не рискнул ни соглашаться, ни спорить.

– Но коли встанешь ему поперек дороги, пощады не жди. Конечно, ты такой глупости не совершишь, ученый, но последствия вообразишь без труда. Отец Мавата такой же. Если не хуже. К счастью, он не часто показывал себя во всей красе. Мало кто дерзнет разгневать Глашатая. Возражать правителю Вастаи равносильно измене.

– Глашатай волен поступать, как ему заблагорассудится. Никто не вправе указывать человеку, который жертвует собою ради Ирадена.

– Легко рассуждать, когда находишься далеко за пределами Вастаи. Глашатай должен управлять страной совместно с советом. Мой отец… – Тиказ нахмурилась сильнее прежнего. – Только между нами!

– Разумеется, госпожа.

– Отец говорил, прежний Глашатай забыл о долге перед Ираденом и пекся лишь о собственных интересах. Поэтому, когда Гибал обратился к отцу – а он обратился! – и пообещал служить Ворону и стране верой и правдой, если ему позволят взойти на скамью, отец внял его речам.

– Все потому, что Мават слишком похож на отца, – заключил ты. – А Гибал давно рвался возглавить Ираден.

У Тиказ вырвался горький смешок:

– А еще гарантировал отцу поддержку в спорных вопросах.

– Гибал обратился к вашему батюшке до… хм… до исчезновения отца Мавата? – полюбопытствовал ты.

– До, – уверенно откликнулась Тиказ. – Слуга из башни примчался к отцу в панике: аватара обнаружили мертвым, а Глашатай как сквозь землю провалился. За несколько часов до происшествия слуга видел Глашатая на крыше, одного. Он проторчал там весь день в полном одиночестве. Отец Мавата обругал слугу, дерзнувшего нарушить его уединение, и велел убираться с глаз долой. Не исполнить свои обязательства бедолага не мог и в положенный срок снова поднялся наверх с яствами и теплым плащом. Однако застал только мертвого аватара. Башню облазили вдоль и поперек, допросили прислужников, охрану, но Глашатая не нашли. Отец бросился в башню на поиски, но опоздал. Все обитатели уже легли спать. Я решила бодрствовать – я пыталась. Подле двери есть ниша с креслом, я устроилась там ждать отца, но уснула, а когда очнулась, они уже беседовали с Гибалом. Беседовали откровенно, уверенные, что вокруг ни души. Всего я не слышала – они заперлись в покоях отца, – однако суть уловила сполна. Аватар мертв, Глашатай исчез. А отца убеждали поспособствовать Гибалу спешно занять скамью, пока не объявился Мават, известный своим дурным нравом. Правда, им еще предстояло уговорить матушку Зизуми, но дальше я не разобрала ни единого слова.

– Значит, башню обыскали вдоль и поперек, – констатировал ты. – Кроме подклета, куда вхож только Глашатай. Вернее, только ему под силу воротиться оттуда живым, так?

Тиказ не ответила.

– А теперь Гибал – который, вне всякого сомнения, приложил руку к исчезновению предшественника – в статусе Глашатая спускается вниз и заявляет, что его брата там нет. Брата, пропавшего при загадочных обстоятельствах, брата, чье место он так жаждал занять, обставив законного наследника. Этот самый Гибал на голубом глазу сообщает, что в подклете никого, и ему верят!

– Лично я не верю, – пылко возразила Тиказ. – Гибал ничем не лучше брата, только хитрее. Не верю ни единому его слову. Но какая теперь разница? Он назначен Глашатаем Ворона, баста!

– И все-таки мне… – заговорил ты, Тиказ безмолвно наблюдала за тобой. – Если вы правы… – Ты снова осекся. – Если Гибал в стремлении не допустить Мавата до скамьи и впрямь действовал в интересах Ирадена, не попытаются ли они с Радихом лишить моего господина статуса преемника?

– Отец такого не говорил! – возмутилась Тиказ.

Ты тихонько фыркнул:

– И не скажет. Выходит, мои расспросы кое-кого волнуют.

– Они волнуют Мавата, – согласилась Тиказ. – Что же касается остальных… Ты всерьез думаешь, будто для нас есть разница между твоим господином и Гибалом? Для Ворона ее нет точно, в противном случае он бы вмешался.

Ты покачал головой и болезненно поморщился, досадуя на свою опрометчивость.

– Все равно не понимаю. С чего Гибалу так суетиться? – Ты на секунду замолк. – А не мог он вступить в сговор с ксуланцами? Они явно надеялись, что он позволит им пересечь пролив. Однако этого не случилось, и теперь они затевают против него бунт.

– Бунт? – Тиказ на мгновение лишилась дара речи. – Совсем рехнулись! Только Ворон решает, кому взойти на скамью.

– Иноземцам едва ли известны такие тонкости, – парировал ты. – Еще змея… Похоже, ксуланцы привезли с собою бога. Вдруг он помог Гибалу избавиться от Глашатая?

– Ворон не допустил бы подобного, – возразила Тиказ.

В дверь постучали. Тиказ спешно накрыла тебя одеялом и крикнула:

– Кто?

– Посланник Глашатая, – раздался ответ.

Тиказ встала и, окинув тебя пристальным взглядом, отперла дверь. На пороге стоял мужчина в черном облачении башенного прислужника.

– Госпожа, – поклонился он, – Глашатай Ворона поручил мне справиться о здоровье славного Эоло, подвергшегося нападению минувшей ночью.

Тиказ посторонилась и указала на тебя рукой:

– Вот славный Эоло собственной персоной. Как ваше драгоценное здоровье, сэр?

– Неплохо, смею полагать, –