действие по большей части лошадьми или водой. Однако в 1578 г. суконщик из Гронингена начал использовать для валяния шерсти силу ветра. Предприниматели из Алкмара получили в 1595 г. от Штатов Голландии патент на ветромеханическую сукновальную машину. Срок этого патента истек в 1612 г., после чего ветромеханические сукновальни распространились по всем городам с развитой текстильной промышленностью и в Заанстрике. Не менее 25 таких машин работало в Лейдене к 1650 г.[379] И все же от сукновален, приводимых в действие лошадьми, не отказывались, поскольку ветромеханические сукновальни частенько были вынуждены простаивать из-за отсутствия ветра[380]. По мере развития производства камлота в середине XVII в. быстро росло число каландровых машин – прессов с тяжелыми валками, приводимыми в движение лошадьми, – использовавшихся для глажения и лощения саржи и камлота. В Лейдене таких прессов было три в 1654 г. и девять в 1670 г., тогда как по данным от 1586 и 1619 гг. имелся лишь один[381]. Ручные машины для сворачивания байки стали применять в нескольких городах Нидерландов после середины 1680-х гг.[382]

Прессы, каландровые машины и другие устройства придавали готовой продукции шерстоткацкой промышленности особое великолепие. В немалой степени текстильная продукция, которая за свои высокие достоинства в пору расцвета 1640 – 1740 гг. удостоилась названия «нидерландский стиль», была обязана своим качеством, помимо всего прочего, использованию на различных этапах производственного процесса (за исключением сортировки и промывки шерсти) множества других специальных приспособлений и инструментов[383]. В процессе изготовления ткани в Нидерландах обычно использовались кардные пластины для предварительного кардования, коленчатые кардные щетки, сделанные из дерева, обтянутого лошадиной кожей (или опойковой шкурой), усеянные проволочными зубьями и слегка выгнутых в рабочую сторону для лучшего кардования, большие прядильные колеса с ручным приводом, тяжелые ткацкие станки, за которыми работали по двое, – и огромные ручные ножницы. Ценность готовой продукции в значительной степени определялась также качеством красильного процесса. Хорошая окраска (особенно изысканный черный цвет), которая была одной из составляющих высокой репутации голландской текстильной промышленности, могла быть получена только благодаря относительно высокому уровню химических знаний, в частности, свойств протрав и красителей, хорошему знакомству с методами приготовления красящих растворов и глубокому пониманию регулирования процессов нагрева. Искусство крашения в Голландии развивалось наряду с шерстоткацкой промышленностью и к 1580 г. достигло относительно высокого уровня сложности. Дальнейший прогресс после этой даты был достигнут благодаря, помимо всего прочего, расширению использования новых материалов, таких как индиго и кошениль, для окраски соответственно в синий и красный цвета[384].

Стандарты качества поддерживались непрерывно усложнявшейся системой контроля. Городские власти создавали официальные учреждения, надзиравшие за качеством продукции текстильной промышленности. Самым распространенным из них стали «холлы», где присяжные чиновники, назначенные муниципальными властями, проверяли, соответствует ли продукция, произведенная в той или иной отрасли промышленности, стандартам размера и качества, установленным в правительственных постановлениях, и если находили их удовлетворительными, то подтверждали соответствие клеймом города. Вдобавок к этим hallen, которые впервые появились в Северных Нидерландах еще в позднем Средневековье по модели, утвердившейся во Фландрии, Брабанте и других европейских странах, многие города Голландии начиная примерно с 1580 г. обзавелись организациями иного типа, которые осуществляли более широкую форму контроля продукции, – nering. Nering представлял собой созданную городским правительством организацию, которой было вменено в обязанность надзирать за целой отраслью промышленности, следуя более-менее детализированным правилам, установленным муниципальными властями. Ее правление состояло из членов магистрата, которых именовали superintendenten, и представителей от крупных производителей – directeuren или gouverneurs. Superintendenten и gouverneurs пристально следили за производственным процессом на всех его этапах, дабы удостовериться в том, что все товары соответствуют установленным стандартам качества. Для достижения этой цели им были предоставлены полномочия не только являться с инспекцией непосредственно на производство, но также обязывать всех производителей представлять свои товары для проверки и регистрации в центральное представительство – холл (nering). Первый nering, обязанностью которого был надзор за производством байки, появился в Лейдене в 1578 г. К середине 1650-х гг. подобных организаций в Лейдене было уже семь. Помимо производителей байки, свои neringen получили мастера по производству саржи, фланели, сукна, полусукна и другой полушерсти и камлота. К 1670 г. численность чиновников всех neringen Лейдена выросла примерно до 160 человек[385]. Система контроля качества сохранялась до самого конца существования Голландской республики.

Главным исключением из общей линии развития шерстеобрабатывающей промышленности было изготовление шляп. В отличие от остальных ремесленников, использовавших шерсть в качестве сырья, нидерландские шляпники после 1600 г. не последовали по пути механизации для повышения физической производительности труда. Они, конечно, использовали разнообразное оборудование – котлы, печи, болванки, станки для валяния и катания шерсти[386], – но не внедряли новых механических устройств для повышения эффективности использования энергии человека или сгорания торфа. Рост объема продукции шляпной промышленности, который определенно набрал темп в начале XVII в. и, судя по всему, вышел на пик сотней лет позже[387], достигался в основном иными средствами. В период 1620 – 1730-х гг. росли и количество шляпников, и размеры мастерских. В 1688 г. в Амстердаме насчитывалось порядка 52 мастеров-шляпников, а в 1633 г. их вряд ли было больше восьми[388]. К 1730-м гг. количество действующих мастерских в городе составляло не менее 80[389]. Имеются сведения, что в 1730-х гг. в некоторых мастерских трудились по 100 и более человек![390] Отрасль продемонстрировала безошибочно узнаваемые признаки спада не ранее середины XVIII в. В 1760-х гг. в Амстердаме имелось лишь 30 шляпных мастерских, которые производили в общей сложности около 80 % всей продукции этой отрасли в Голландии, а к 1800 г. их осталось не более 15[391].

Вторым фактором, обеспечившим долгосрочное процветание отрасли, было новаторство в использовании сырья. Шляпники Амстердама, объединившиеся в гильдию в 1621 г., специализировались на производстве фетровых шляп из овечьей шерсти[392], но довольно скоро в ассортименте шляпных мастерских появились шляпы других сортов. Принципиально новым продуктом стали так называемые castoorhoeden, касторовые шляпы, изготавливавшиеся из подшерстка бобрового меха. Касторовые шляпы появились в продаже в Амстердаме еще в 1645 г., и местные шляпники стали их выпускать не позднее 1661 г.[393] Разнообразие материалов, использовавшихся для изготовления шляп, и дифференциация по качеству, моделям и ценам продолжали расти на протяжение XVIII в. Около 1800 г. шляпные мастерские использовали «восточную» шерсть и «турецкую» нить, а также шерсть и мех верблюдов, коз, зайцев, кроликов и бобров, которые везли из столь дальних мест, как Персия, Московия и Канада[394]. Эта диверсификация, по-видимому, была реакцией голландских шляпников на потерю ими доли рынка, начавшуюся с середины XVIII в. Кроме того, шляпники использовали в своей контрстратегии такие ходы, как петиции в Генеральные штаты или Штаты Голландии с просьбами