суда, получившие за свои выгнутую форму и еще ряд особенностей название “верблюдов” (kamelen). Большие размеры обеспечивали им большую грузоподъемность. Когда большому кораблю нужно было пересечь Пампус, два “верблюда” подходили и прижимались к нему с обеих сторон». «Верблюдов» наполняли водой, а корабль подпирали с обеих сторон «толстыми брусьями, укрепленными железом, которые одной стороной лежали на “верблюде”, а другой упирались в борт корабля». Затем из «верблюдов» откачивали воду, вследствие чего корабль приподнимался, после чего все сооружение на буксире рыбачьих лодок преодолевало Пампус. После пересечения бара «верблюдов» вновь наполняли водой, корабль опускался, отсоединялся от «поплавков» и продолжал свой путь[327]. Судоподъемные «верблюды» стали детищами более простых устройств, которые впервые испытали на военно-морском флоте в начале 1770-х гг. Связки бочек и ящиков подводили под нос и корму корабля и заполняли водой, которую потом откачивали, что позволяло поднимать корабль примерно на полметра[328]. В конце 1680-х гг. амстердамский плотник Меувис Мэйндерсе Баккер изобрел деревянные судоподъемные понтоны, которые вскоре прозвали kamelen, их использовали вплоть до начала XIX в. Kamelen строили разных размеров; самые крупные из них достигали 48 м в длину. Всех «верблюдов» объединяло то, что их строили парами, благодаря чему они могли вместе подхватить судно хоть под корму, хоть с двух бортов. Направлением движения «верблюда» можно было управлять при помощи руля. Самые крупные модели «верблюдов» делились на восемь отсеков, которые заполнялись водой через трубы и осушались с помощью 16 помп. Чтобы «верблюды» плотно прижимались к кораблю с обеих сторон, их соединяли между собой комплектом толстых тросов, которые пропускали под дном судна и туго натягивали при помощи двух дюжин лебедок[329]. «Верблюдами» пользовались не только на Пампусе, но и около фрисландского побережья и в портах Западной Фрисландии (Хорн, Энкхёйзен и Медемблик)[330]. Хотя общее количество пар «верблюдов», по-видимому, никогда не превышало пяти (большинство из них принадлежало адмиралтействам), они оказывали существенную помощь в усилиях военно-морского флота и ОИК, направленных на сокращение времени входа в порты Зёйдерзе и выхода из них. Именно из-за нехватки «верблюдов» издержки, связанные с долгим ожиданием проводки через Пампус, выросли настолько, что Ост-Индская компания в 1755 г. заказала за 40 000 гульденов новую пару kamelen[331].

Изменение производительности и технические новации: производственные отрасли

Из всех отраслей нидерландской экономики это направление на протяжение века после 1580 г. показывало, вероятно, самый быстрый рост. Зато внутри отрасли картина представлялась весьма неровной[332]. Общее развитие отрасли было равнодействующей чрезвычайно различных факторов. Это неравенство состояния различных отраслей, которое вызвало перемещение центра тяжести в промышленный сектор, в определенной степени отражено в той неравномерности, которая следует из сохранившихся данных о нидерландском торговом экспорте.

Главными экспортными промышленными товарами в Северных Нидерландах до 1580-х гг. были льняные и различные сорта шерстяных тканей[333]. К середине XVII в. состав и ассортимент экспорта существенно изменились. Голландская республика по-прежнему вывозила большое количество льняных и шерстяных тканей, но теперь на зарубежные рынки массово проникали и многие другие виды текстильных товаров. Так, в экспортных записях Амстердама за 1667 – 1668 гг. наряду с 16 249,375 штук Hollantsche lakenen (голландского сукна) по 30 – 34 el (локтей) в штуке и более 1,6 млн локтей рулонов отбеленного льняного полотна упомянуто также 3461 рулон парусины, тысячи рулонов бомбазинов, десятки тысяч штук саржи, десятки тысяч штук шелка[334], а также позолоченную кожу и гобелены на сумму свыше 42 505 гульденов. В таможенных реестрах во множестве встречаются и многие другие товары местного производства, в частности трасс, кирпич, кровельная черепица, гончарные изделия, мыло, замша, пиленый лес, очищенный сахар, табак в жгутах и медные изделия[335]. Де Врис и ван дер Вуд считают, что следующий поворот в нидерландском «торговом комплексе» начался после 1680 г. и «созрел после 1750 г.». Они утверждают, что если «отечественная составляющая нидерландского экспорта (сырье внутреннего производства и добавленная стоимость, возникшая при его обработке)» демонстрировала заметный спад, то не менее существенный рост наблюдался в доле новых отраслей промышленности, основанных на «переработке колониальных товаров». Важнейшими из этих новых, развивающихся отраслей были сахароварение, обработка табака, производство можжевеловой водки и покраска набивных тканей[336]. К периоду после 1670-х гг. относится также рост нидерландской бумажной индустрии, снабжавшей экспортные рынки всей Европы и Северной Америки[337].

В действительности картина была еще сложнее. Скудные данные о торговом экспорте не касаются тех отраслей, которые производили капитал или потребительские товары для внутреннего рынка, поставляли материалы для экспортных отраслей или экспортировали товары в те страны, торговля с которыми не отражалась в дошедших до нас записях. Если приобщить к панораме данные об этих отраслях индустрии, можно в аналитических целях грубо выделить в Северных Нидерландах три категории производства: традиционную промышленность, новую промышленность потребительских товаров и новые направления обрабатывающей промышленности. Традиционная промышленность, создававшая потребительские либо инвестиционные товары (строительство, изготовление тканей, ткачество льна, пивоварение, судостроение и производство оружия), существовала задолго до окончания XVI в. Новые отрасли промышленности потребительских товаров и новые отрабатывающие отрасли возникли или получили развитие между окончанием XVI и началом XVIII в. В отличие от новой обрабатывающей промышленности новую промышленность потребительских товаров лучше характеризовать не по инвестициям, а по выходному товару. Если существенные характеристики новых отраслей обрабатывающей промышленности (таких как маслобойный промысел, лесопиление, сахароварение, перегонка спирта или переработка табака) основывались на «переработке» определенного сырья в те или иные стандартизованные товары, которые продавались как потребительские товары или полуфабрикаты на внутренних или зарубежных рынках, то отличительной чертой других категорий развивающихся отраслей (таких как шелкоткачество, покраска набивных тканей, изготовление стекла, керамики, бумаги или курительных трубок) было создание особых новых потребительских товаров для внутренних или зарубежных рынков с использованием сырья, специально предназначенного для производственных целей. При этом мы учитываем только те ремесла и промышленные отрасли, продукция которых изготавливалась в основном для потребления за пределами местных рынков. Пекари, мясники, бондари и представители других ремесел и специальностей, плоды трудов которых почти полностью предназначались для обитателей своих краев, исключены из рассмотрения.

Пути развития этих несхожих категорий промышленности после 1580 г. идут отнюдь не параллельно ни по внешнему виду, ни по природе своей продукции. Каждая из этих категорий