На протяжении первой продолжительной волны строительного подъема технология изготовления кирпича и черепицы практически не менялась. В середине XVIII в. для перемешивания, формовки, просушки и обжига глины применялись в целом те же основные инструменты и приемы, что и 100 лет назад. Взгляд на долговременное расширение этой отрасли как на разновидность «шумпетерского» роста был бы попросту несообразным. Ключ к ее успеху лежал, скорее, в качестве местной глины, легкой доступности торфа как топлива для обжиговых печей и бесконечного воспроизведения известных технологий. Изготовители кирпича попросту делали то же, что и прежде, в бо́льших объемах: строили больше кирпичных заводов и наращивали объем обжига. Если в отрасли и были некоторые технологические изменения, они происходили до или после того, как продолжительный период подъема завершился. Во время путешествия по Нидерландам в середине 1690-х гг. Сэмюэл Бускенфельт отмечал, что глину там месили не копытами лошадей или быков, а с помощью машины, представляющей собой поставленную на попа бочку, посередине которой проходит железная ось с перекладинами. Такие машины, добавил он, используются для производства кирпича по всей Голландии. Это было, по-видимому, то же самое (или похожее) устройство, которое кирпичный мастер Сикке Вейрдс из Леувардена запатентовал в Штатах Фрисландии в 1635 г. – станок на конной тяге для перемешивания глины при изготовлении черепицы или кирпича[350]. Около 1690 г. другой изобретатель получил в Штатах Утрехта патент на новый вид продукции – кирпич, сходный по виду с мрамором, – который должен был помочь производителям подтолкнуть рыночный спрос[351]. Но основной реакцией со стороны производителей кирпича и черепицы в старых центрах производства на сужение рынка и повышение цен на торф в конце XVII и начале XVIII в. стали согласованные усилия по сокращению уровня производства и получению правительственной поддержки[352]. Изменения в технологии стали глубоко сказываться на кирпичном и черепичном производстве лишь тогда, когда промышленность в Гелдерланде и Гронингене уверенно встала на путь обновления[353].

Истории цемента и кирпича по большей части шли параллельно. Наряду с производством кирпича росло производство извести для изготовления цемента. Известь делали из камня или ракушек. Камень привозили в основном из глубины страны, ракушки добывали на месте – их собирали на побережье Северного моря и пережигали в специальных печах, которые топили торфом. Известковые печи можно было найти на морском побережье Голландии уже около 1340 г., позднее они распространились во многих областях на побережье Зёйдерзе и в северных провинциях Голландской республики. В XVI в. только в округе Лейдена имелось, по-видимому, около 100 печей для обжига извести[354].

Рост объема производства поддерживался строительством новых печей и увеличением их размеров. Технология обжига извести оставалась, почти неизменной до середины XIX в. Лишь после 1860 г. традиционные печи в форме приземистых усеченных конусов сменились более узкими воронкообразными печами, позволявшими как повысить качество продукции, так и уменьшить потребление топлива[355].

В отличие от производства кирпича, цементная промышленность до конца XVII в. восприняла несколько важных технологических нововведений. Перемолка извести в цемент, по меньшей мере с 1620-х гг., выполнялась не только конским приводом. Первая ветромеханическая мельница для извести была построена в Заанстрике до 1628 г. Девять таких установок можно было увидеть в Голландии в 1795 г., причем три из них – в Заанстрике[356]. Гидравлические свойства цемента были существенно улучшены добавлением порошка вулканической породы – трасса, отвердевающего под водой. Лучший цемент представлял собой смесь извести и трасса, а слабый сорт («бастард») делали из извести, трасса и песка. Трасс делали из туфа, который добывали в Германии, близ Андернаха, в Эйфельских горах. Поначалу туф применяли исключительно как строительный материал. Нидерландские строители, по-видимому, где-то в XVI в. придумали перемалывать туф в трасс и использовать его для приготовления цемента, для которого находили больше и больше применения – судопропускные и водопропускные шлюзы, причалы и другие гидротехнические сооружения все чаще делали из кирпича и цемента, а не из бревен. Как и в случае с переработкой извести, в конце концов пришло время использовать для перемолки туфа силу ветра[357]. Больше всего мельниц для трасса оказалось в Дордрехте, который на протяжении долгого времени доминировал в торговле в районе Рейна[358]. Дордрехтский трасс продавали в Нидерландах и экспортировали в Англию, Францию и другие страны. Дордрехтские изготовители трасса следовали строгим правилам изготовления своей продукции, что обеспечивало ей высокий стандарт качества[359]. Гегемония дордрехтского трасса подверглась сильным атакам в последние десятилетия XVIII в., когда прусское правительство решило поддержать рост собственного производства трасса в Рейнской области, и нидерландские изобретатели поспешили создать новые сорта цемента, например «амстердамский цемент», который, по их заверениям, по меньшей мере не уступал цементу, приготовленному с использованием трасса[360].

Эволюция еще одной из главных традиционных отраслей промышленности в Северных Нидерландах, производства шерсти, происходила отнюдь не так просто и прямолинейно, как это порой утверждается в классических работах – например, у Постумуса. Херман Каптейн не согласился с традиционным представлением о всеобщем росте текстильного производства в Голландии вплоть до 1520-х гг. и широкомасштабного падения на остальном протяжении XVI в. и показал, что в этой отрасли промышленности в XV и XVI вв. было несколько циклов роста, сокращения и восстановления, которые в разных городах проходили по-разному. За энергичным ростом до 1430 г. последовал суровый кризис, продлившийся примерно до 1445 г. Новый рост прервался падением в 1480-х и 1490-х гг., затем последовал период нестабильности примерно с 1520 г. до середины 1530-х гг. и еще один кризис в 1560 – 70-х. Если одни города реагировали на кризисы переходом к изготовлению тонкого сукна, то другие центры углублялись в производство грубошерстяных изделий или же выпускали и тонкие, и грубые шерстяные ткани[361].

Примерно после 1580 г. шерстоткацкая промышленность вступила в очередную фазу обновления и энергичного расширения. На сей раз обновление происходило в новом направлении. Хотя так называемые новые ткани могли появиться на севере незадолго до начала Нидерландской революции (какие именно – в наши дни уже не так ясно, как казалось 20 – 30 лет назад)[362], внезапный взлет производства саржи (saaien), легкого, дешевого сорта материи, который производили из английской, шотландской, немецкой или голландской гребенной шерсти, случился лишь в последние два десятилетия XVI в. Производство саржи быстро превратилось в ведущую ветвь текстильной промышленности Лейдена. Ежегодное производство saaien в Лейдене взлетело от менее чем 1000 штук ткани[363] в конце 1570-х гг. до более чем 35 000 в середине 1580-х и достигло уровня 45 000 – 50 000 к 1620 г.