Шрифт:
Закладка:
В торговле с Ост-Индией эволюция относительного тоннажа показывала несколько иную картину. Средняя грузоподъемность кораблей Голландской Ост-Индской компании выросла с 443 т в 1600-х гг. до 537 т в 1630-х гг., 702 т в 1700-х гг. и достигла максимума – 1002 т – в 1770-х гг. В то же время численность команды в расчете на 100 т груза в этих дальних плаваниях после первого повышения до 24 чел. в 1600-х гг. (или ок 4:1 т/чел), а затем до 45 в 1630-х гг. (несколько больше чем 2:1) упала до 33 в 1640-х гг., а затем медленно снижалась до 25 – 30 в XVIII в., в ближних плаваниях упала от 26 в 1620-х гг. до 16 в 1640-х гг., а на протяжении XVIII в. постепенно снижалась до 10 т на человека в 1780-х гг.[275]
В идеале измерение производительности в торговом судоходстве должно, конечно, принимать во внимание количество тонно-миль в единицу времени. Сохранившиеся документы ОИК позволяют предположить, что и согласно этому критерию показатели перевозок на этом направлении в течение большей части XVII и XVIII вв. тоже улучшались. Хотя средняя продолжительность дальнего плавания из Нидерландов до мыса Доброй надежды в 1650 – 1795 гг. сначала увеличилась от 138 дней в третьей четверти XVII в. до 148 дней в четвертой, зато потом она сократилась до 124 дней в 1775 – 1794 гг. (самое заметное сокращение, от 138 до 125 дней, произошло в третьей четверти XVIII в.). Продолжительность обратного пути не характеризовалась подобными закономерностями, после 1675 г. она всегда оказывалась меньше показателя в 121 день, отмеченного в третьей четверти XVII в.[276]
К сожалению, сопоставимых данных о средних протяженности и продолжительности морских переходов на других направлениях нидерландского торгового мореплавания в начале Нового времени пока что обнаружить не удалось. Однако немногочисленные имеющиеся данные, характеризующие мореплавание в европейских водах, позволяет предположить, что в XVII и XVIII вв. транспортировочные ресурсы судов использовались полнее, чем прежде, благодаря увеличению того времени, когда и судно, и команда действительно выполняют полезную работу. Около 1580 г. плавания кораблей судоходных компаний ван Андрихема из Делфта демонстрировали движение в ритме «стой-иди»: почти непрерывная череда походов, охватывавших сразу Португалию, Францию и Прибалтику или отдельные плавания в Прибалтику с конца февраля по ноябрь, сопровождавшихся периодом бездействия в зимние месяцы[277]. К 1700 г. этот цикл сменился другим, уже без зимних простоев. Если погода позволяла, активное судоходство по возможности продолжалось с конца ноября до начала весны[278]. Во второй половине XVIII в. нидерландское судоходство обычно продолжалось круглый год, единственной уступкой погодным условиям было то, что походы в северную Европу – Прибалтику, Скандинавию, Россию – привязывали к периоду от марта до ноября, тогда как навигация в южном и западном направлениях была интенсивнее поздней осенью, зимой и ранней весной[279]. Таким образом, снижение производительности труда (измеряемой в тоннах на человека) необязательно приводило к снижению общего объема производства (в тонно-милях) и общую производительность мореплавания. Как и английская индустрия судоходства, нидерландский торговый флот в XVIII в. мог наращивать общую продуктивность путем «более эффективного использования более рационального капитала»[280].
Согласно мнению Паула ван Ройена, сокращение численности корабельных команд (и соответственный рост производительности труда) в нидерландском торговом флоте явился, вероятно, прямым результатом целенаправленной организационной политики, направленной на снижение затрат на рабочую силу для укрепления позиций нидерландского судоходства в конкуренции с иностранными соперниками[281].
Но эта политика могла осуществляться лишь при наличии необходимых средств.
Одним из способов сокращения затрат на рабочую силу могла быть специализация кораблей – разделение транспортных и военных функций. Сокращение вооружений торговых судов, помимо всего прочего, позволяло судовладельцам экономить как на приобретении артиллерии, пороха, ядер, легкого вооружения, так и на найме людей, которым следовало обслуживать орудия. И то и другое помогало значительно снизить непроизводительные затраты. Расходы на вооружение в торговом флоте в районе 1600 г. составляли примерно 8 % от общей стоимости снаряжения в вест-индской торговле, 8 – 10 % в торговле с Италией, 16 – 24 % в торговле с Гвинеей и более 20 % в торговле с Ост-Индией. Даже на судах, совершавших рейсы в Прибалтику и Португалию, этот показатель составлял временами 4 – 5 % от стоимости снаряжения[282]. Что касается расходов на орудийную прислугу, то жалование одного артиллериста на судах компаний ван Андрихема в 1580-х и начале 1590-х гг. составляло 6 – 8 % общей суммы расходов на рабочую силу[283]. В 1603 г. Генеральные штаты выпустили специальное уложение о минимальном количестве артиллерийских орудий, которое должны иметь суда, плавающие в европейских водах или Атлантике. До 1643 г. это положение пересматривалось девять раз. Частота пересмотра этих требований позволяет заподозрить несерьезное отношение к ним, но на деле они неукоснительно соблюдались. Де Йонг отмечал, что в период до 1620-х гг. пушек на торговых кораблях было даже больше, чем того требовали уложения![284] Разоружение нидерландского торгового флота – по крайней мере, кораблей, курсировавших в европейских водах, – по-видимому, началось не раньше второй половины XVII в., когда адмиралтейства отказались от практики найма торговых кораблей в военное время, а плавание в европейских водах в мирное время стало безопаснее[285]. В районе 1700 г. в нотариальных списках команд торговых судов, ходивших в европейских водах, артиллеристы попадались очень редко[286].
Сама по себе диверсификация транспортной и военной функций вряд ли была основной причиной роста производительности работы торгового флота. Рост производительности можно было увидеть и на тех направлениях, где даже нидерландские судовладельцы предпочитали придерживаться доктрины «судов, способных к самообороне», таких как средиземноморское, атлантическое и азиатское. Растущая специализация использования кораблей все же