начале XV в. рыбаки Нидерландов повсеместно осваивали метод сохранения сельди на борту, опробованный на юго-западе Швеции – свежепойманную сельдь потрошили, обваливали в соли и укладывали в бочки, пересыпая той же солью (раньше разделка и засолка сельди осуществлялись исключительно на берегу). После выгрузки на берег сельдь переупаковывалась со свежей солью и шла на продажу. К началу XVII в. нидерландские рыбаки методом проб и ошибок довели процесс засолки на борту до совершенства; могли обработать в единицу времени больше и получить продукт более высокого качества, чем кто бы то ни был[261]. Главным преимуществом засолки сельди на борту, конечно же, было то, что рыбацкие суда могли дольше оставаться в море и добираться до более далеких промысловых районов, чем когда каждый улов нужно было срочно доставлять на берег. Размер улова мог увеличиваться благодаря использованию больших сетей, состоящих из нескольких соединенных вместе малых. Пожинать выгоды от этих изменений можно было бы еще эффективнее при условии перехода к более крупным, более прочным типам судов, где было бы больше места для экипажа, улова, снаряжения, припасов, и которые могли бы лучше противостоять опасностям моря. Именно этим условиям отвечал сельдяной бёйс. Благодаря этому технологическому шагу, росту капиталовложений купцов и более активному их участию в продаже товара, а также вводу тщательно продуманного законодательства, касающегося производства и качества, голландской рыбной промышленности вплоть до середины XVII в. удавалось добиваться внушительного увеличения объема производства и экспорта[262].

Хотя валовой улов сельди продолжал увеличиваться вплоть до 1610 г., темп роста начал снижаться еще в конце XVI в. В рыболовецких портах южной части Голландии вскоре после 1600 г. наблюдалось сокращение количества рыбачьих судов, тогда как северный порт Энкхёйзен сохранил свой большой флот почти нетронутым до 1670 г. Начиная с середины XVII в. вся отрасль сельдяного рыболовства пришла в полный упадок[263]. Рост производства, наблюдавшийся примерно до 1610 г., был обусловлен организационными и технологическими изменениями, которые начались еще в первые десятилетия XV в. В число этих изменений входило растущее участие купцов в финансировании промыслов и сбыте продукции, ввод законодательства, регулирующего производство и качество, внедрение в практику нового типа судна, специально предназначенного для рыболовства в открытом море (сельдяной бёйс) и постоянного совершенствования технологии обработки сельди на борту судна[264]. Пусть даже вопрос о том, действительно ли технология обработки сельди на борту корабля привела к существенному росту физической производительности труда в сельдяном рыболовстве остается спорным – ибо экономия времени за счет сокращения пребывания в порту вполне могла нивелироваться повышенными трудозатратами на переупаковку сельди, доставленной бёйсом с промысла, – нет никаких сомнений в том она в долгосрочной перспективе привела к росту экономической производительности благодаря постоянному повышению качества. Качество соленой сельди из Голландии повысилось до такой степени, что к концу XVI в. этот товар просто не знал соперников. Нидерландская селедка шла по более высокой цене, чем такой же товар из Англии, Скандинавии или Франции[265]. Однако преимущества этого усовершенствования в технологии обработки не могли бы сказаться в полной мере, если бы рыбаки не могли проводить больше времени в море, благодаря другому проявлению технического прогресса – сельдяным бёйсам. И детально проработанные организационные мероприятия по развитию рыболовецкой индустрии, предпринятые в XVI в., служили закреплению этого общепризнанного лидерства в качестве и повышению цен, сопровождавшему его, даже в условиях пошедшего на убыль объема продукции[266]. Таким образом, развитие сельдяного промысла зависело от комплекса взаимосвязанных технологических и организационных изменений с сильным уклоном в сторону повышения качества.

В первой половине XVII в. нидерландская рыболовецкая промышленность с особой ясностью увидела совершенно новый неосвоенный сектор для роста: китобойный промысел. Путь развития этого сектора сильно отличался от того, который прошло сельдяное рыболовство. В отличие от последнего, быстрое развитие китобойного промысла пришлось на середину XVII в. После того как в 1642 г. истек срок монополии для Северных Нидерландов на добычу китов, оформленной в 1614 г. компанией Noordse Compagnie, количество китобойных судов, бороздивших северные моря, стало быстро расти – от 10 – 12 до 40 – 50 в год в середине столетия и до 150 – 200 в год в 1680 – 1770 гг. Валовой объем добычи тоже быстро рос – примерно от 150 китов в год в 1640 г. до 500 – 1500 через несколько десятков лет. Однако рост объема добычи не шел параллельно долговременному подъему производительности труда. В этой области не наблюдалось ни устойчивого роста физической производительности, ни устойчивого роста стоимости за счет повышения качества[267]. Немногочисленные технические изменения, появившиеся в китобойной промышленности в период 1610 – 1670 гг., такие как усовершенствование гарпунов или дублирование обшивки корпуса китобойного судна, замедляли снижение физической продуктивности или ограничивали потери капитала, но не увеличивали добычу и не повышали качества продукции. Китовый жир считался низкосортным по сравнению с растительными жирами задолго до начала нидерландского китобойного промысла (около 1610 г.), и это отношение нисколько не изменилось после того, как практика вытапливания ворвани в промысловом районе, на Шпицбергене, была в середине века постепенно заброшена, и вся обработка добычи переместилась в Голландию. Усилия, направленные на повышение доходности промыслов через поиски новых применений для побочных продуктов и китовых костей оставались в основном тщетными вплоть до последних десятилетий XVII в., когда перемены в моде постепенно привели к повышению спроса на продукцию китобойного промысла[268].

В торговом судоходстве изменения в технологиях, напротив, привели к серьезным сдвигам. По правде говоря, развитие нидерландского судоходства от XV до начала XVIII в. было также связано с сильным увеличением основных капиталов и новыми организационными мерами, такими как образование акционерной компании для ведения торговли в Азии. Это не могло бы ни обеспечить ведущего положения в мире, ни позволить долго сохранять его, если бы не подкреплялось существенным прогрессом в технологиях.

Еще в 1605 г. сэр Уолтер Рэли объяснил ведущее положение Нидерландов в торговом судоходстве тем, что суда строят так, чтобы «малочисленные, для выгоды, команды могли перевозить очень большие грузы». Тоннаж на человека на нидерландских судах был, по его оценке, гораздо больше, нежели на английских судах: 20 к 1 против 7 к 1[269]. Предположительно, значительная часть этого прироста удельного тоннажа была достигнута за предыдущие 70 лет или, возможно, лишь после середины 1590-х гг. По оценкам правительства провинции Голландия, на 1530-е гг. общее количество «больших кораблей» в Голландии, совершавших походы во Францию и Прибалтику, составляло около 400; на каждом из них насчитывалось приблизительно 20 человек команды. Если под словами «большие корабли» – опираясь при этом на скудные дошедшие до нас данные о размерах кораблей того времени – иметь в виду корабли грузоподъемностью свыше 100 ластов (200 т), тоннаж груза на человека,