Шрифт:
Закладка:
– Подумай хорошенько, – сказала я. – Женский почерк на записках, найденных рядом с трупами. Женщина, похожая на Бет, которую видели на месте преступления. Это была не Бет, но кто-то очень похожий. Ее сестра.
– Нам нужны документы. – Майкл потер висок. – Свидетельство о рождении. Записи из регистрационного журнала в приюте для одиноких матерей. Какое-нибудь удостоверение личности, чтобы мы могли найти эту женщину, отследить ее биографию и выяснить, жива ли она.
– Нет, не жива.
– Ты этого не знаешь, – сказал Майкл.
Я знала. Кое-что я понимала лучше, чем Майкл. Женщина, стучавшая в дверь кабинета Джулиана, явно не принадлежала к миру живых.
– Я изучил образцы почерка, которые ты мне прислала. – Майкл что-то быстро набирал в своем телефоне. – Полиция Клэр-Лейка не публиковала фотографий записок, но я уверен, что смогу кое-что найти. Мы сравним их с почерком, который ты видела в кабинете Джулиана Грира. – Он продолжал набирать текст, снова забыв о кофе. – Вполне возможно, что первый ребенок Марианы умер и мы идем по ложному следу – именно поэтому нам нужны документы. Но чтобы потянуть за эту ниточку… Господи, Шей, у нас куча работы.
Он был прав. Нам предстояло многое сделать, много очень важного. Впрочем, я могла ошибаться.
Хотя нет, никакой ошибки не было. Я слышала голос Марианы. Она горькая или сладкая? Иногда она была такой сладкой, а иногда… Нет, не люблю я об этом думать.
В час ночи, когда зазвонил телефон, я еще не спала. У меня не было сомнений, кто звонит в такое время.
– Бет? – спросила я, отвечая на звонок.
– Не могу заснуть, – сказала Бет. – А вы?
Я села на кровати. Сон как рукой сняло.
– Я все знаю.
– Неужели? – В ее голосе не слышалось привычного вызова. Он был усталым, очень усталым.
Но это меня не остановило.
– У вашей матери был ребенок до того, как она вышла за вашего отца. У вас была сестра. Я хочу ее найти.
Бет вздохнула:
– Вы об этом пожалеете. Хотя уже поздно. Вы уже знакомы с Лили.
Лили.
– Это ее настоящее имя?
– Странный вопрос, – сказала Бет. – Другого у нее не было. А мы знакомы очень, очень давно.
– Она мертва, так?
– Зачем вы спрашиваете, если уже знаете ответ?
Я напряглась. Уинстон Мурчилль недовольно посмотрел на меня – я потревожила его сон.
– Я ее видела. Она стояла за домом. Блондинка. Думаю, симпатичная. Она шагнула с обрыва. Что случилось, Бет? Она действительно прыгнула?
Из динамика послышался смешок – короткий и горький.
– Лили никогда бы себя не убила. Это было бы слишком просто. Она устроила спектакль, чтобы вас напугать. Вам повезло. Видели бы вы, что она проделывает с людьми, которые ей не нравятся.
Вот она, кульминация. Если отложить в сторону документы, записи и поиски доказательств, это означает, что увиденная мной хорошенькая девушка с развевающимися на ветру белокурыми волосами – самый жестокий серийный убийца в истории Клэр-Лейка. Она хладнокровно убила двух мужчин, выстрелив им в лицо. Она убила Джулиана Грира и оставила его на полу истекать кровью.
– Кем она была? – спросила я Бет.
– На этот вопрос есть много ответов. – Язык у Бет слегка заплетался. Как у пьяной. Но она не была пьяна. Должно быть, приняла снотворное. – Она была позором моей матери. Человеком, который разрушил мою жизнь.
– Тем не менее вы покрывали ее преступления. Пошли на скамью подсудимых вместо нее. И едва не получили смертный приговор.
– У меня были на то причины, – сказала Бет. – Вы бы поняли, если бы знали Лили. – Она помолчала, а затем прибавила едва различимым шепотом: – Кажется, я ее сейчас слышу.
– Бет?
Из динамика телефона донесся какой-то шорох. Затем – голос Бет:
– Приезжайте завтра, и я вам расскажу. Пора. Все это скоро закончится, и я чертовски устала.
Мне эта идея совсем не понравилась.
– Бет, я не хочу приезжать в этот дом.
– Придется. – Несмотря на заплетающийся язык, тон у нее был повелительным. – Никуда не денетесь. Она приходит сюда.
Бет отключилась. Я смотрела в темноту, думая о том, что Бет всю ночь проведет в том доме – вместе с тем, что там живет. О том, что она сорок лет проводила там все ночи.
Завтра – строго говоря, уже сегодня – суббота. Через несколько часов я могу встать с постели, сесть в автобус и поехать в дом Гриров, чтобы услышать все.
Или остаться дома и избежать того, что ждет меня в том доме.
Я снова легла и уставилась в потолок, думая, что выбрать.
Глава 26
Ноябрь 1960
БЕТ
В шесть лет Бет сообщили, как ей повезло. Она живет в большом доме, с заднего двора которого открывается вид на океан. У нее есть своя комната и нет братьев и сестер, с которыми вечно ссоришься. Все внимание родителей достается только ей. Она ходит в частную школу и носит форму – темно-синюю юбку и темно-зеленый свитер, так сочетающийся с ее рыжими волосами. Бет хорошенькая и очень жизнерадостная, говорили учителя ее родителям. Нас только удивляет, почему она так мало разговаривает.
Не переживайте, отвечала учителям ее мать. Бет просто замкнутая. Всегда была такой.
Вечерами Бет сидела у себя в комнате и делала уроки – задания были такими легкими! – но по большей части просто смотрела в окно. Родители не нуждались в ее обществе: детей должно быть видно, но не слышно, а разговаривать с ней никто и не думал. В обществе друг друга отец с матерью тоже не нуждались, и по вечерам один из них, как правило, уезжал. Бет это не беспокоило – она считала, что все родители так себя ведут.
Бет сидела у окна и смотрела на погружающуюся во тьму лужайку за домом, которая спускалась к океану. Лужайка была большой, зеленой и пустой. Там не было ни качелей, ни даже беседки. Сразу за домом начиналась трава, а за ней – безбрежный океан, словно мир только и ждал случая поглотить их дом.
Бет не играла на лужайке. Не ходила колесом по траве, не спускалась к океану, балансируя босиком на мокрых камнях, чтобы коснуться пальцами холодной воды. Она не выносила из дома кукол, чтобы устроить им пикник, не отправлялась в путешествие в компании плюшевых зверушек. Напрямую ей этого не запрещали – родители почти не обращали внимания на то, чем она занимается, даже
