порка! Тогда выяснилось, что вместо двенадцати зданий для коммуны за несколько лет построили только восемь, копнули, а там такие деньги украдены! И это вылезло через независимую прессу, там и мужчины, и женщины были замешаны. Наша семья, кстати, тоже, хотя и краем.

– Да ладно, – удивился я.

– Мы вкладываем во все прибыльные проекты, – кивнул дядя. – А там прибыльность зашкаливала, можешь мне поверить. И вот представь – скандал неминуем, сейчас рванет так, что ошметки дерьма долетят до самых верхов! И наши мудрые руководители, прошедшие через множество бурь и Бурь, выбрали козла отпущения из своих рядов и провели показательную экзекуцию.

– Это сработало? – удивился я. – Независимые журналисты замолчали?

– Нет, конечно, – в ответ удивился дядя. – Ты чего? Но социальный взрыв был умело направлен в нужную сторону, нашли «главного злодея», показательно его «выпороли», предварительно сняв с него портки. Было очень шумно, официальная пресса, включая ваш журнал, кстати, раскрутила эту историю так, словно никогда такого раньше не было, ну а теперь, после такого, и подавно не будет. И когда волна схлынула, независимые попробовали опять поднять вопрос – мол, где деньги-то? Почему главные виновники не наказаны? Но это было уже неинтересно для большинства. Большинство уже пережило катарсис этой истории и не ждало от нее больше ничего захватывающего. Так и остались независимые с кучкой вечно недовольных диссидентов. А потом еще и самых несговорчивых отловили и отправили по лупанариям за мелкие правонарушения, так что власть наша убытков не понесла.

– И наша семья…

– Врать не буду, точно не знаю. Но полагаю, что участвовала, была внутри этого всего, работала на общий результат. Кстати, Тима Ринатович давно уже вышел, я видел его в Айресе, мы с ним там по одному небольшому делу пересекались. Сильно несчастным или сломленным он не выглядел.

Я кивнул, это вполне укладывалось в мое представление о нашей семье – и о нашем государстве. Но при этом – реальная порка? Кнутом? На площади? Одновременно – мужчин и женщин?

Поймав ощущение, что вот-вот впаду в мужской транс, я закрыл глаза и на несколько секунд погрузился в медитацию.

– Сидим ждем, – сказал дядя, когда я открыл глаза.

Я прошел по офису. В сущности – обычные кабинеты, разве что чуть ниже потолки да более обшарпанные стены, чем у нас.

Посидел на обычном стуле – неудобно, в пояснице упирается, на спинку полностью не откинуться. Посидел на «директорском» – еще хуже. Все же мужская и женская физиология различается довольно сильно. А может, все проще, и здесь более дешевая мебель.

А скорее всего – и то и другое.

В одном из кабинетов я нашел полку с книгами. Среди учебников по языкам программирования и по управлению проектами разработки обнаружилось четыре пухлых томика в мягкой обложке: «Айна и Дайана», «Последний шанс императрицы», «Смертельный Блеск» и «Буря в Пустыне».

Я усмехнулся. Да, мужчины читают женские романы – равно как и женщины мужские. Но до нас доходят с противоположной стороны только лучшие образчики, зачастую – после глубокой редактуры, а то и адаптации.

А сегодня уже начали появляться «общие» книги, и наш журнал прям со всех ног бежит знакомить читателей с каждой такой новинкой, впрочем, как правило, не получающей в итоге особенно широкой известности.

И самые тиражные издания – вот такие, в мягких переплетах. У женщин – про переживания и чувства, про разгадывание загадок и достижения в нашем, вещном мире; у мужчин – про путь к недостижимому, про честь, долг и стоицизм даже там, где и без этого можно неплохо прожить.

Я раскрыл «Айну и Дайану», и первым делом мне в глаза бросилось то, что книга напечатана на желтоватой бумаге, очень мелким кеглем, а на странице есть фоновая картинка в виде то ли феникса, то ли дракона.

– Не ищете легких путей, да? – пробормотал я.

Пролистал несколько страниц, зацепился взглядом за знакомую фамилию – Волковы. Быстро перелистывая, я обнаружил, что в книге были Волковы, Рождественские и Гинцбурги – как минимум три известные в Славянском Союзе фамилии.

– Это вообще законно? – пробормотал я и решился прочесть кусок из середины.

…извернувшись ужом, Слава Волков умудрился вскочить на узкий парапет и, балансируя с риском рухнуть с семнадцатого этажа Академии, несся к Дайане.

– Спасайся! Беги отсюда! – кричала ему девушка, но он не понимал ее.

Его преследовали побеги хищного плюща, на которых время от времени распускались гигантские фиолетовые цветы и плевали ядом.

Молодой мужчина не видел этого, его тянуло магией проклятия к Дайане, и в этом заключалась его слабость – но и его преимущество. Любой другой на его месте был бы уже захвачен растением или отравлен смертельным снарядом, но Слава несся вперед, не обращая внимания на такие мелочи, ибо у него была куда более важная цель.

Дайана рванула с шеи последний амулет и бросила Славе. В этот момент очередная лиана выстрелила ему в ноги и на этот раз оплела щиколотку. Юноша вырвал ногу, но потерял темп, к тому же споткнулся, и вот уже добрый десяток ядовитых плевков устремился к нему…

А он рухнул на землю, к размеченным несколько веков назад волшебным дорожкам и кустам, выстриженным в виде опасных колдовских зверей, которые охраняли покой преподавательниц и их коварных учениц.

– Амулет! Лови амулет! – кричала Дайана, понимая, что у юноши нет никаких шансов, – околдованный и неуклюжий, к тому же неспособный понять ее слова, он несся вниз, не осознавая, что в ближайшие мгновения его жизнь закончится, поставив точку в пари между Айной и Дайаной.

– Ты проиграла, – сообщила Айна, на этот раз одетая в длинное шелковое платье глубокого фиолетового цвета, входя в кабинет.

Дайана развернулась от окна и спросила:

– Как посмела ты явиться сюда? И – раз уж ты здесь – как ты прошла сквозь мои заклинания и обереги?

– Первокурсницы и то плетут заклятия лучше. – Айна села на стол, закинув ногу на ногу, и тут стало видно, что длина платья не добавила ему скромности – боковой разрез почти до талии обнажил стройную загорелую ногу. – Ладно, если честно, то я просто передвинула дверь. Все твои обереги остались там, где она была раньше, и я легко вошла. Привязывай магию к принципу, а не к месту, сама же говорила об этом на лекции.

Дайана только сейчас обратила внимание, что дверь сдвинулась на полтора метра вправо. Ее обуревали горе, страх и предчувствие неизведанного.

Глубоко вдохнув, Дайана