то, чтобы покурить и немного поболтать. Вместо этого он расправил плечи и напустил на себя хмурый вид, который, как он надеялся, был достоин представителя сафронской инквизиции. А теперь давайте посмотрим, насколько устрашающей на самом деле является эта униформа.

Оба часовых подняли головы, когда Лукан шагнул в круг света фонаря. Он поймал их удивленные взгляды, прежде чем они вытянулись по стойке смирно и отбросили свои сигариллы в тень таким плавным движением, которое говорило о том, что их не в первый раз ловят за курением на посту. Должен ли я сделать им выговор? Ожидают ли они этого от меня? Лукан уставился на них, охваченный нерешительностью. Двое мужчин уставились в пол. Он воспринял это как хороший знак и позволил тишине затянуться еще немного.

— У меня срочное дело в Длани, — объявил он в конце концов, и его властный тон показался ему самому смехотворно вымученным. — Э... так что мне нужна лодка. — Не запинайся, Гардова. Действительно не запинайся.

Часовые обменялись взглядами.

— Немедленно, — рявкнул Лукан. Пока у меня не сдали нервы.

— О, да. Конечно. Сэр. — Говоривший повернулся и распахнул калитку, петли заскрипели. — Следуйте за мной. Пожалуйста.

Лукан последовал за мужчиной через ворота в маленький внутренний дворик. «Нам сюда, — сказал охранник, возможно, надеясь разрядить обстановку, когда вел Лукана мимо караулки. Из окон лился смех и свет. Похоже, констебли в этом городе неплохо проводят время. — Осторожно, сэр, — продолжил мужчина, когда они подошли к каменным ступеням, которые вели вниз, к причалу. — Они немного крутые, и иногда могут быть скользкими из-за...»

— Хватит, — прервал его Лукан, — я не ребенок.

Дальше они спускались в тишине.

К причалу было привязано с полдюжины весельных лодок, и примерно столько же мужчин сидели вокруг пылающей жаровни у кромки воды; дым от их сигарилл вился спиралью над головами, когда они вполголоса разговаривали.

— Живее, ребята, — сказал стражник. Теперь, когда он разговаривал с людьми, которые были значительно ниже его в иерархии, он чувствовал себя увереннее. — Нам нужна лодка.

Мужчины замолчали и переглянулись. Кто-то пробормотал ругательство.

— Что, прямо сейчас? — спросил один из них.

— Нет, в следующем месяце, — отрезал стражник, пнув табурет мужчины. — Конечно, сейчас, идиот. Принимайтесь за работу.

— Вы слышали его, парни, — сказал мужчина с насмешливой ноткой в голосе. Он затянулся сигариллой и выдохнул дым через нос. — Чья очередь?

— Джеральдо, — сказал кто-то.

— Отвали, — ответил мужчина, которого, по-видимому, звали Джеральдо. — В последний раз греб я...

Пока мужчины спорили, Лукан заметил, что стражник бросил на него нервный взгляд — очевидно, он ожидал проявления инквизиторского недовольства. В таком случае, я ему его дам.

— Хватит, — рявкнул Лукан, делая шаг вперед и вытаскивая элегантный кинжал, который прибыл вместе с его униформой. — Должен ли я буду сказать Великому инквизитору, — спросил он, и свет костра заиграл на лезвии, когда он указал на каждого из них по очереди, — что мой отчет запоздал, потому что кучка лентяев отказалась выполнять свою работу?

Шесть пар глаз широко открылись, шесть челюстей отвисли от изумления.

Наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием пламени.

Затем пятеро мужчин вскочили на ноги, в панике перекрикивая друг друга.

— Я это сделаю, сэр...

— Теперь моя очередь...

— Джеральдо, ты идиот...

— Ты, — сказал Лукан, указывая клинком на единственного оставшегося сидеть мужчину, самого молодого из группы, который все еще смотрел на него широко раскрытыми глазами. — Подготовь лодку.

— Я-я?

— Не заставляй меня говорить снова.

Лукан почувствовал облегчение остальных мужчин, когда мальчик встал и выбежал на причал, трясущимися руками отвязывая веревки от ближайшей лодки. Он почувствовал укол сочувствия к мальчику, сожаление о том, что втянул его в этот спектакль, но скрыл свои эмоции, снова нахмурившись. Молодой человек явно боялся его, и это было все, что ему сейчас было нужно; кто-нибудь, кто отвез бы его на Длань и даже не смотрел на него, не говоря уже о том, чтобы задавать какие-либо вопросы. Когда мальчик бросил веревку в лодку и запрыгнул на борт, Лукан бросил последний взгляд на стражника и собравшихся мужчин.

Никто из них не встретился с ним взглядом.

Лукан проигнорировал протянутую руку мальчика, когда ступил в лодку, и почти пожалел об этом, когда лодка накренилась под ним. Он быстро сел — возможно, даже слишком быстро, но если мальчик и заметил это, то не подал виду. Пока молодой человек возился с веслами, Лукан перевел взгляд на далекие огни Длани, мерцавшие в сумерках. Легкая часть работы выполнена. Теперь трудная.

 

Путешествие в Эбеновую Длань должно было дать Лукану достаточно времени, чтобы обдумать следующую часть своего плана. Вместо этого он провел большую часть времени, сожалея о морском окуне под густым белым соусом, которого съел ранее в тот вечер; море после шторма было неспокойным, и неспокойные волны делали все возможное, чтобы убедить остатки морского окуня совершить драматическую попытку сбежать через его горло. Он был рад свежему ветру, а еще больше — сгущающейся темноте, которая, он надеялся, скрывала его неприятные ощущения. Не то чтобы мальчик наблюдал за ним. Юноша — когда не оглядывался через плечо, чтобы проверить направление, в котором они направлялись, — всю поездку провел, уставившись в дно лодки, и его тихие стоны от напряжения были контрапунктом к шепоту моря.

И все же Лукан почувствовал облегчение, когда темная громада Эбеновой Длани нависла над ними, заслоняя звезды. Из этих верхних комнат, должно быть, открывается потрясающий вид. Не то чтобы кто-то из заключенных, содержащихся там, когда-либо получал от этого удовольствие — по словам Джуро, все они содержались в камерах на нижних уровнях Длани, ниже ватерлинии. Ты когда-нибудь видел это, отец? подумал он, глядя на сооружение Фаэрона. Без сомнения, ты мог бы рассказать мне, как они возвели башню, поднимающуюся из моря.

— Мы на месте, — сказал юноша, подводя лодку к деревянному причалу.

— Вижу.

Мальчик вздрогнул от упрека Лукана и занялся веревкой. Как только лодка была закреплена, Лукан встал, ухватившись за потрепанный штормами столб, чтобы не свалиться в воду.

— Мои дела здесь займут не более часа, — сказал он, ступая на причал. — Как бы то ни было, ты будешь здесь, когда я вернусь. Понимаешь?

Мальчик кивнул.

Лукан бросил на него прощальный взгляд и направился к деревянной лестнице, ведущей ко входу в башню. Когда все это закончится, я положу ему в карман несколько монет, подумал он, ступая на первую скрипучую ступеньку. Если меня не закуют в цепи.

Вход в башню оказался неохраняемым, одинокий фонарь отбрасывал слабый