это место ее не сломило. Еще. Впрочем, в этом не было ничего удивительного — он не забыл, как Зандруса, не мигая, смотрела в зияющую пасть червя в Костяной яме. Такая храбрая женщина не будет бояться темноты.

Какой бы ни была роль торговой принцессы в убийстве его отца — если она вообще была, — Лукан не мог не испытывать к ней невольного уважения. Посмотрим, заслуживает ли она его.

Он закрыл дверь камеры и шагнул вперед, свет его фонаря заставил чернильную тьму неохотно отступить, открыв дальнюю стену камеры и фигуру, сидящую у нее, скрестив ноги и положив скованные запястья на колени. Зандруса прищурилась от света, стиснув зубы с тем же вызовом, который она демонстрировала в Костяной яме. Он понял, что она была привлекательной женщиной с высокими скулами и полными губами, которые насмешливо скривились, когда она смотрела, как он ставит фонарь.

— У меня было предчувствие, что мы с вами еще встретимся, — сказала она. Ее голос был надтреснутым и хриплым, но в нем все еще сквозило презрение. — В чем дело, не можете позволить невинной женщине спокойно умереть?

— Я бы предпочел, чтобы ты вообще не умирала, — ответил Лукан, присаживаясь перед ней на корточки. — Ну, по крайней мере, до тех пор, пока не расскажешь все, что мне нужно знать.

Смех Зандрусы едва отличался от скрежета. «Сколько еще раз, — сказала она, качая бритой головой, — вы собираетесь заставлять меня переживать ту ночь заново? Мне нечего сказать, кроме того, что я уже сказала — я не убивала лорда Савиолу, я не знаю, кто это сделал, и меня не волнует, что вы думаете...»

— Меня не интересует, кто убил лорда Савиолу.

Это заставило торговую принцессу на мгновение замолчать.

— Тогда чего хочешь ты?

— Информацию, — ответил Лукан, опуская фонарь. — Ответы, которые только ты можешь мне дать.

Глаза Зандрусы сузились, а на лбу появилась морщинка.

— Я видела много лиц во время моего судебного процесса, если этот фарс вообще можно так назвать, — медленно произнесла она. — Но я не узнаю твое.

— Это потому, что мы никогда не встречались.

— Тогда почему ты сейчас здесь? Кто ты?

— Писец передает тебе привет. — Лукан сунул руку в карман кителя, вытащил маленький глиняный кувшин и поставил его на пол. Взгляд торговой принцессы метнулся к кувшину и снова к Лукану, в нем мелькнул огонек надежды, которого не было несколько мгновений назад.

— Писец, — выдохнула она, слабо улыбаясь. — Вот уж никогда не думала, что услышу это имя снова. А я-то думала, что все друзья меня бросили. — С ее потрескавшихся губ сорвался смешок. — Ты — один из ее слуг?

— Я сам себе хозяин.

— На это можно многое сказать. Что это? — Она указала на глиняный кувшин, звякнув цепями.

— Не знаю, но мне сказали, что тебе следует нанести это на кожу перед следующим появлением в Костяной яме.

— Боги внутри, — пробормотала Зандруса, наклоняясь вперед и щурясь на горшочек. — Если это то, о чем я думаю... — Она замолчала, снова переведя взгляд на Лукана. — Почему печать сломана?

— Потому что я ее сломал. — Лукан пожал плечами. — Боюсь, профессиональное любопытство. Из-за него у меня вечно возникают всевозможные неприятности.

— Внутри мелкий белый порошок?

Теперь настала очередь Лукана нахмуриться:

— Совершенно верно. Как ты...

— Он пахнет, как недельной давности труп, который оставили сохнуть на солнце?

— Что-то в этом роде.

Зандруса откинулась назад и медленно выдохнула:

— Будь я проклята. Я слышала, что такое существует, но не смела и подумать...

— Ты знаешь, что это такое?

— Алхимическая смесь, — ответила торговая принцесса, не отрывая взгляда от горшочка, как будто боялась, что тот может исчезнуть, если она отвернется. — Ее готовят из нескольких редких ингредиентов, не в последнюю очередь из измельченной кости драконьего угря. Говорят, что нанесенный на кожу, он эффективно отпугивает некоторых крупных существ, которые могут захотеть тебя съесть.

— Как червь в Костяной яме, — сказал Лукан, понимающе кивая.

— Вот именно, — пробормотала Зандруса, и ее взгляд внезапно стал отстраненным, как будто она вспомнила Гаргантюа, вставшую на дыбы перед ней с широко раскрытой пастью, усеянной зубами. — Итак, Писец раздобыла порошок, — сказала она, снова переводя взгляд на Лукана, — но у нее не было возможности передать его мне, поэтому она попросила тебя тайно переправить его в Длань, я права?

— Скорее приказала.

— И переодевание в инквизитора тоже ее идея?

— Конечно.

Зандруса усмехнулась:

— Опасное занятие — блефовать таком месте. Надеюсь, Писец тебе хорошо платит.

— Она не заплатила мне ни медяка. Контрабанда порошка для тебя и была ее платой за то, что она помогла мне проникнуть в Эбеновую Длань.

— О? С какой целью, могу я спросить?

— Поговорить с тобой.

Зандруса склонила голову набок, как будто впервые увидела Лукана. «Когда-то я тоже занималась контрабандой, — наконец сказала она. — Писец рассказала тебе об этом?»

Лукан кивнул:

— Она сказала, что ты была одной из лучших.

— Я была лучшей. Не жди от меня ложной скромности. Знаешь, в чем был мой талант? Я могла читать людей, как открытую книгу — я знала, чего они хотят, еще до того, как они открывали рот. И я знала, сколько они заплатят. — Она наклонилась вперед. — Ты задашь мне вопрос, может быть, несколько вопросов, и если я не отвечу на них так, как тебе хочется, ты уйдешь и заберешь этот горшочек с собой. Так?

— Да, — признался Лукан. Но если ты убила моего отца, я не почувствую ни капли вины.

— Тогда задавай свои вопросы. Хотя, возможно, сначала ты окажешь мне услугу и скажешь, кто ты такой.

— Ты меня не знаешь, но, готов поспорить, ты знакома с моим отцом.

— Возможно. Я знаю многих людей. Как его зовут?

— Конрад Гардова.

Губы Зандрусы слегка приоткрылись — единственная уступка удивлению:

— Подними фонарь повыше.

Лукан сделал, как ему было велено.

— Милость Ашеру, — выдохнула женщина, широко раскрыв глаза. — Теперь я это вижу — нос, изгиб челюсти... Ты очень похож на него.

— Так мне говорят люди. Ирония судьбы, на этом сходство заканчивается.

— Конрад часто упоминал о тебе, — продолжила торговая принцесса, не обращая внимания на горечь в голосе Лукана. — Лютер, верно? Или Лукас...

— Лукан.

— Ах, да! — Женщина нахмурила брови, недоумение сменилось энтузиазмом. — Но что ты здесь делаешь, Лукан? И как поживает Конрад?

— Он мертв.

Зандруса склонила голову:

— Мне искренне жаль это слышать.

— Неужели?

Торговая принцесса резко подняла голову:

— Конечно — мы